Не бойся, мама! - [11]

– Боже мой, вылитый отец! – обняла меня тетя Шура и заплакала так, что вскоре заревел я сам, а за мной всхлипнул и дед.

– Ну так вот, моя Шушана, – сказал наконец дед, – теперь дело за тобой. Оставляю мальчика на твое попечение.

– Исидор Джакели! Ты – наш отец, и твой внук – мой сын. Отец его был мне братом, и я – тетя моего Авто! Мой дом – его дом! Буду смотреть, ухаживать, кормить и поить его, как царевича, вот те крест! За пять лет сделаю из него такого специалиста, что весь свет будет дивиться, помни мое слово! Ты куда собираешься, сынок? – обратилась она ко мне.

– На медицинский! – ответил дед.

Тетя Шура так и застыла с раскрытым ртом. Потом медленно прикрыла глаза рукой.

– Что с тобой, Шушана? – забеспокоился дед.

– Да так… Ничего… На медицинский, Исидор мой, не так уж легко попасть…

– Знаю, знаю, милая… Да уж и мы не того… Не простачки! У мальчика голова полна премудрости, да и здесь не пусто! – И дед выразительно похлопал себя по набитому трехрублевыми ассигнациями карману.

– Ну, разве что так… – неуверенно согласилась тетя Шура и пошла накрывать на стол.

Тетя Шура замужем за армянином. По-русски муж называется Иван Сергеевич Котинов, по-армянски – Ованес Сердаковиич Котинянц, я же называю его проще: дядя Ванечка.

Чудесный человек наш дядя Ванечка! Среднего роста, полный, седой, как лунь, с большими синими глазами, всегда гладко выбритый, улыбающийся, – он и говорит таким приятным голосом, словно где-то в груди у него запрятаны серебряные колокольчики. Дядя Ванечка еще молод – не старше моего отца, но почему-то весь седой.

Время было к обеду, когда пришел дядя Ванечка.

– О-о-о, куму дорогому привет! – воскликнул он, раскрыв объятия.

– Какой он тебе кум! – набросилась на мужа тетя Шура. – Сколько раз тебе говорила: зови его…

– Как? – спросил дядя Ванечка.

– Не кумом, по крайней мере!

– Как же!

– Ну, я не знаю… Зови его…

– Скажи, скажи, как? – не отставал дядя Ванечка.

– Отцом! Вот как! – нашлась тетя Шура.

– Дорогой Исидор! – обратился дядя Ванечка к деду. – Всю жизнь я отца родного Седраком называл. Скажите по чести: как же мне вас называть отцом?

– Да ты не обращай на нее внимания, зови меня, как тебе понравится.

– А если кумом, вы не обидитесь?

– Нет, конечно!

– Ну, так куму дорогому привет! – И дядя Ванечка бросился обнимать деда. Потом он заметил меня.

– Ва, и ты здесь? Чего же ты молчишь? А-ну, покажись. Вах, вах, вылитая мать!

– Не мать, а копия отца! – поправила мужа тетя Шура.

– Пусть будет так. Главное, что он настоящий тигр, вот что! Ну, а теперь – к столу!

Дед скатал опустевший хурджин, положил его в чемодан, запер последний висевшим на шее ключом и уселся напротив дяди Ванечки.

– Что в этой бутылке? – спросил дядя Ванечка, и глаза у него засияли.

– Чача! – ответил дед. – А в той?

– Грушевая!

– Прелесть! – воскликнул дядя Ванечка и тут же разлил водку по стаканам. – Ну-ка, давайте по первой! Будем!

– Дай бог! – сказал дед.

– Будьте здоровы! – сказал я.

Выпили. Некоторое время слышны были лишь энергичное движение челюстей и учащенное дыхание. Ножом и вилкой никто, кроме дяди Ванечки, не пользовался, поэтому каждый раз, когда его нож, разрезая мясо, со скрипом скользил по тарелке, дед недовольно морщился. Дядя Ванечка заметил это.

– Черт бы взял того, кто выдумал нож и вилку! – Он отложил в сторону прибор и засучил рукава. Утолив первый голод, дядя Ванечка разлил по второй.

– Это – за ваш приезд, дорогой мой кум Исидор, дорогой мой Автандил! Дай бог вам здоровья!

– Спасибо, дядя Ванечка! – привстал я.

– Сиди, сиди! Так куда ты решил поступать?

– На медицинский! – выпалила тетя Шура.

– На медицинский? – поднял брови дядя Ванечка.

– Да, на медицинский! Чему ты удивляешься! Чем он хуже других, мой славный мальчик? Да если хочешь знать, его должны принять на любой, еще лучший факультет, если б такой существовал! – загорячилась тетя Шура и потом добавила: – Без экзаменов!

– Ва, пусть принимают, жалко мне, что ли? Дай бог ему стать министром здравоохранения, для меня же лучше!

– И будет, будет он министром! – подтвердила тетя Шура.

– Да, мой Ванечка, мы избрали медицинский, и ты должен нам помочь! – сказал дед.

Дядя Ванечка налил себе водки, помолчал, потом вытер салфеткой губы и сказал:

– Прямо скажу, дорогой Исидор, нелегкое вы затеяли дело. Чем я вам помогу? Разве что пойду с вами сдавать документы и буду ждать по эту сторону улицы…

– Почему так? – насторожился дед.

– А потому, что по ту сторону яблоку негде упасть. Это во-первых. А во-вторых, чтоб перейти на ту сторону, надо, говорят, кое-что иметь в кармане.

– Что иметь? – не понял дед.

– Кое-что! – повторил дядя Ванечка.

– Неправда! – обиделся дед.

– Может, и неправда, – согласился дядя Ванечка, – но после того, как сын директора нашей АТК поступил на медицинский, я, признаться, стал сомневаться…

– Почему же? – не сдавался дед. – Сыну директора АТК запрещено учиться, что ли?

Дядя Ванечка схватил лежавшую в вазе чурчхелу.

– Вот я вас спрашиваю: получится ли из этой чурчхелы свирель?

Мы недоуменно переглянулись.

– Отвечайте: получится из чурчхелы свирель?

– Нет! – ответил я.

– Значит, не получится?

– Нет! – упрямо повторил я.