Не больно, не страшно - [14]

Миша обернулся, видимо, почувствовал вмешательство. Посмотрел на Стаса, сузив глаза, в уголках глаз блеснули слезинки.

— Ну, ты чего тут? — не очень-то приветливо спросил Стас.

— Ничего, — Миша вытер нос тыльной стороной ладони и отвернулся.

— Хорошо, в компанию не берут, смеются, ботаником обозвали, что еще?

— Тебе-то что? — Мишу почему-то не удивило, откуда Стас знает такие подробности. Впрочем, это могли быть и общие слова.

— Как хочешь, — хмыкнул Стас и, дернув плечом, двинулся дальше по лестнице.

На четвертом этаже Миша все-таки догнал его.

— Стас, слушай, — начал он, запинаясь, с подавленной злостью в голосе, — а ты меня можешь научить сайты ломать?

Стас угадал его вопрос за мгновение до того, как Миша произнес его вслух, поэтому успел подготовиться.

— Нет.

— Почему?

Ну и вопросы! Вот как на такое ответить?

— Трудно объяснить. Если грубо — не хочу тебе зла.

Пауза.

— Стас, а у тебя в школе было много друзей? — Миша снова покосился в окно. — Тебя вот так ребята не прогоняли?

Вот, блин. Что он — детский психолог на такие вопросы отвечать? И дернул его черт успокаивать этого парнишку, мало ли таких несчастных неуравновешенных подростков?

— У меня было по-другому, — жестко ответил Стас. — У нас это вообще не так — кто с тобой порошком делится, тот и друг.

Это была неправда, точнее, как обычно, не совсем правда. И можно было бы не говорить этого Мише — вряд ли ему станет от этого лучше. Просто Стас не сдержался, у него было плохое настроение: не сумел правильно сбросить в Сумрак Мишин негатив, часть осталась.

Парнишка посмотрел на него затравленно, сглотнул.

— Все будет нормально, — произнес Стас, вложив в слова немного Силы. — С меня пример брать не стоит, а так — все в порядке.

Седьмая степень. Или даже шестая. Но Стасу уже просто хотелось отвязаться.

— А Линукс можешь научить ставить? — уже совсем другим голосом спросил Миша. — На тот же диск, чтобы у меня девяносто восьмая жива осталась?

— Это можно, — согласился Стас. Честно говоря, настроения у него на такие подвиги не было, но раз человек просит…

По площадке пятого этажа металась одна из старушек, которых Стас видел утром на лавочке. Она то начинала фанатично дергать ручку своей двери, то заглядывала в глазок, естественно, ничего там не видя, то судорожно перетряхала свою авоську, то отходила к лестнице, в растерянности озираясь.

— Ох, чтоб тебе повылазило, — бормотала она. — Ах, дура я старая!

— Вера Ивановна, вы что — ключи дома забыли? — догадался Миша.

— Ох, ребятки, ключи захлопнула, дура старая! — запричитала бабулька. Стаса она то ли не узнала, то ли уже забыла, что утром он ей нахамил. — Что ж теперь — милицию вызывать, или как мне? Пожарных, может? — в ее глазах было такое отчаяние, что даже Стасу сделалось как-то не по себе. Ну как людям объяснить, что нельзя так переживать из-за всякой фигни — здоровья не хватит, ей-богу. Нет, зря он мох спалил, зря.

— Разрешите, — вздохнул Стас, нашаривая в кармане универсальное орудие — плоскую отвертку, с которой никогда не расставался. Мало ли где может понадобиться отвертка. В данном случае она пригодилась для отвода глаз: бабулька и Миша, как зачарованные, уставились на нее, даже магия для отвлечения внимания не понадобилась.

Стас с сосредоточенным видом поковырял отверткой в замочной скважине, а сам в это время аккуратно просунул руку сквозь дверь — в Сумраке, разумеется, — нашарил и сдвинул с той стороны «собачку» замка. Дверь со скрипом открылась.

— Ох, батюшки! — старушка от радости даже не сразу в это поверила.

Она просеменила к двери, поохала, пощелкала замком, схватила висевшие на гвоздике у двери ключи, расплылась в благодарной улыбке:

— Вот спасибо, сынок, вот спасибо тебе! Как тебя благодарить-то, не знаю!

— Не стоит, — буркнул Стас. Не удержался, добавил со злой ухмылкой: — Надо что вскрыть — вы обращайтесь.

Бабулька так и осталась стоять на пороге своей квартиры, провожая ребят недоуменным взглядом. Без последней фразы вполне можно было бы обойтись, а то ведь будет теперь всерьез бояться, что Стас вернется и ограбит ее квартиру, с нее станется.

Мама открыла Стасу очень быстро — как будто бы ждала у двери.

— Привет, — сказал Стас.

— А я тебя раньше десяти и не ждала, — обрадовалась мама. — У тебя все нормально?

— Просто замечательно, — заверил ее Стас, разуваясь.

— Ты даже трезвый? — удивилась мама.

— Относительно, — буркнул Стас.

— Что с работой?

— Ничего. Пока.

— Не нашел или не искал?

— Ну, почти и не искал. Со старой меня прогнали, если тебя это порадует.

Мама скорбно покачала головой, Стас понял, что это означает «Так я и знала». Переубеждать ее он не стал — надоело.

Почему-то народ вполне нормально реагирует на раскрашенных девиц с розовыми волосами, выщипанными бровями и выставленными напоказ проколотыми пупками. Но стоит обычному с виду человеку надеть футболку с логотипом «Арии» и какой-нибудь безобидной соответствующей картинкой, и весь вагон метро гарантированно будет пялиться на него, не переставая.

Футболку Стас надеть не рискнул — хоть вены у него пока и не сильно страшные, но там ведь охрана на входе, могут и обратить внимание, и прицепиться, и не впустить. Поэтому ему пришлось ограничиться старым балахоном, оставшимся еще с тех легендарных времен, когда «Ария» и «Кипелов» не были разными группами. Когда Стаса окончательно утомили подозрительно-неприязненные взгляды со всех сторон, он набросил на себя легкое отводящее внимание заклятие. Впрочем, без этого можно было бы и обойтись: на «Садовой» в вагон подсела шумная и довольно агрессивно настроенная группа металлизированных ребят, тоже, конечно, едущих на концерт, и внимание пассажиров переключилось на них.