Наживка - [47]

– Не говори так, – велела она.

– Почему?

– Потому что мне это слово не нравится. Зачем называть чудесное событие таким некрасивым словом с грубыми согласными? Я не беременна. Я понесла ребенка.

– Вполне по-библейски звучит.

Она мелодично рассмеялась на почти пустом пандусе автомобильной стоянки. Они надолго засиделись в ресторане после ужина, кругом уже мелькали тени. Одна из них выскочила из-за пилона, схватила сзади Ханну, приставила к белому горлу зловеще сверкавший зазубренный нож.

Он действовал очень умно и расчетливо, отчаявшийся хилый мальчишка с безумными глазами, светлыми сальными волосами, исколотыми руками. Сначала бросился на Ханну, зная, что Марти застынет на месте.

Но Марти был копом. Детективом из отдела по борьбе с наркотиками, господи помилуй. Каждый день имел дело с такими мальчишками. Знал, что им нужно. Знал, как с ними обращаться.

– Успокойся, сынок. У меня в бумажнике почти пятьдесят баксов. Немного, но больше просто нету. Бери, все твои. Только пусти ее.

– Сперва деньги. Кидай сюда.

– Пожалуйста. Я сейчас полезу во внутренний карман, ладно? Видишь? Очень медленно вытащу и брошу деньги, потом мы поворачиваемся и расходимся. Согласен?

В голубых глазах парня вспыхнул жадный огонь, значение которого мало кто мог понять, и Марти на мгновение, на краткое мгновение подумал, что, может быть, сделал ошибку. Мальчишеские глаза чересчур голубые, чересчур напряженные, чересчур сфокусированные. Это не героин и не крэк. Видно, что-то похуже, вроде новых убийственных смесей, которые провоцируют ядерный взрыв в раскаленных мозгах.

Он медленно открыл полу хорошего пиджака, предъявляя внутренний карман с вырисовывавшимся под шелком подкладки прямоугольником бумажника. И совсем позабыл. Господи Иисусе, видел нож у горла Ханны и забыл все, что знал. Забыл предупредить парня, что всегда носит с собой пистолет, на службе и в свободное время, увидел в слишком голубых глазах потрясение, ужас, увидел удар блеснувшего ножа, увидел, как из Ханны каким-то невообразимым потоком хлынула жизнь.

Он держал ее на руках в белом платье, превращавшемся в красное, лихорадочно набирая номер на сотовом телефоне, крича в трубку, швыряя ее в сторону, нежно баюкая Ханну. Глубокая рана на горле повредила голосовые связки, но ей удалось прижать к животу руку и вопросительно посмотреть на него.

– Ничего, все в порядке, – заверил он, крепко, насколько осмеливался, зажимая горло ладонью, стараясь удержать в ней жизнь. – С ребенком ничего не случилось. Ничего не случилось.

Он повторял это снова и снова, пока ее глаза не померкли, руки безжизненно упали на бетон.

«Скорая» приехала через пять минут, опоздав всего на три.

Марти не слышал шагов убегавшего парня. Но лицо запомнил.

Он долго стоял перед открытым шкафом, глубоко дыша, вернувшись в прошлое. Картины того вечера всегда с ним. Ежедневно проплывают перед глазами в тех или иных подробностях. Но с такой полнотой, живостью и жестокостью никогда еще не вспоминались. Он всегда знал, что когда-нибудь они всплывут целиком, жил с уверенностью, что после этого у него, наконец, хватит духу спустить курок.

И задохнулся, поняв, что ошибался. Пистолет лежит в кармане, а он вовсе не намерен стреляться. Видел наихудший вариант, подсказанный рассудком, а теперь видит, что каким-то чудом от него отказался.

Когда он вернулся, Лили сидела в кресле с книгой на коленях, закутавшись в красный махровый халат, потягивая воду из стакана в разноцветных полосках. Она похлопала ладонью по сиденью стоявшего рядом дивана:

– Присядь на минутку. Тебя долго не было. Я беспокоилась.

Марти сел, утопая в диванных подушках, просиженных за долгие годы умершими, которых он любил.

– Выходить на улицы Миннеаполиса стало небезопасно в любое время дня. Разумеется, тебе нечего опасаться с таким пистолетом в кармане.

Марти чуть улыбнулся. От Лили ничего не скроешь.

– Но и с оружием небезопасно ходить. Случайно можно застрелиться.

– Я не собираюсь стреляться.

Она на него посмотрела, склонив набок голову.

– Рада слышать, Марти. Значит, я зря волновалась все это время.

Марти взглянул в яркие голубые глаза, неподвластные возрасту, и задумался, что будет, если кто-нибудь из членов этой семьи когда-нибудь скажет правду.

– Подумывал одно время, – осторожно признался он.

– Наверно, до сих пор подумываешь, раз таскаешь с собой эту штуку.

Кажется, правда сработала. Марти решил еще раз попробовать:

– Джек меня попросил заглянуть домой и забрать его. Его здорово напугали убийства, он велел мне за тобой присматривать.

Лили хлебнула воды из стакана, не глядя на него.

– Правда?

– Да.

– М-м-м. Значит, теперь у меня есть телохранитель? Собираешься перебраться сюда, навсегда поселиться? Притащил огромный чемодан.

Марти с усилием улыбнулся, глядя на старый твидовый кофр, который они с Ханной купили для свадебного путешествия.

– Побуду, пока копы не найдут убийцу.

Лили очень осторожно поставила стакан на столик и поднялась с кресла.

– Ну, тогда распаковывай вещи.

Вешая последние штаны цвета хаки в шкаф в спальне, Марти услышал тихий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, вошла Лили со стопкой чистого белья, положила его на кровать.