Наживка - [41]

– Правильно. Он еще был здесь, когда я приехал. Так вот, он сказал, это единственная сохранившаяся семейная фотография. Родители Бена Шулера, он сам, его маленькая сестричка. Похоже, каждый год вешал в рамке новый отпечаток.

– Сол не объяснил зачем?

Джимми пожал плечами:

– Все погибли в концлагере, а Бен выжил. То ли чувствовал себя виноватым, то ли устраивал мемориал, кто знает.

Магоцци и Джино мрачно переглянулись.

– Бен Шулер сидел в лагере? – переспросил Магоцци.

– По словам Бидермана. – Джимми Гримм взглянул в глаза детектива. – Считай, уже трое.

Анантананд Рамбахан стоял посреди спальни Бена Шулера, склонив голову, уткнув подбородок в переплетенные пальцы, больше напоминая скорбящего, чем медицинского эксперта. Магоцци остановился в дверях, гадая, не молится ли медицинский эксперт и не допустит ли он непростительную оплошность, прервав индуистский обряд.

Джино не стал миндальничать:

– Эй, доктор, вы в трансе?

Анант оглянулся со скупой улыбкой, не сверкая сегодня зубами.

– Добрый вечер, детектив Ролсет, детектив Магоцци. Нет, детектив Ролсет, я не в трансе. Иначе не услышал бы вас. Просто… – Доктор нахмурил темные густые брови, разжал пальцы, сложил вместе ладони и приложил к груди.

– …стараетесь составить картину?

– Да. Вы абсолютно точно описали задачу, которую я перед собой поставил. Спасибо. – Анант обвел комнату широким жестом. – Будьте добры, пройдите ко мне прямо от двери. Видите, где цвет пола темнее?

Магоцци взглянул на полосу шириной в три фута, где старый лак не выцвел на солнце, не стерся под ногами.

– Здесь ковровая дорожка лежала?

– Совершенно верно. До нашего прихода мистер Гримм забрал ее для исследования, поэтому можно пройти, ознакомиться с этой страшной историей.

Магоцци и Джино осторожно шагали по темной полоске, где раньше лежал коврик. Посреди комнаты остановились, молча огляделись.

Спальня полностью разгромлена, но, к счастью, пахнет главным образом дешевым одеколоном, а не чем-то еще. Стоявшие на комоде пузырьки и флакончики разбиты вдребезги, содержимое вылилось на пол. Тумбочка у кровати перевернута, рядом валяется лампа с треснувшим зеленым стеклянным колпаком. В дальнем углу осколки разбитого телефонного аппарата, выцветшее синее покрывало сорвано с постели.

Среди всего этого хаоса стоят почему-то нетронутые ботинки. Черные, начищенные до блеска, аккуратно расставлены перед креслом с жесткой спинкой, ожидая хозяина.

Джино глубоко вздохнул, глядя на распахнутый настежь платяной шкаф, на груды сдернутой с вешалок одежды, разбросанной по полу.

– Где он? Там?

Анант проследил за его взглядом.

– Был там. Мистер Шулер теперь под кроватью.

Магоцци на секунду зажмурился, воображая испуганного старика, мечущегося из одного места в другое в напрасных поисках укрытия, до конца тщетно пытаясь спасти свою жизнь в тошнотворном человеческом варианте игры в кошки-мышки. А может быть, смирился с судьбой и полез под кровать инстинктивно, как раненый зверь, чтоб по возможности умереть сравнительно достойно, не на глазах у обезумевшего садиста с пистолетом.

– Нигде крови не вижу. Он застрелен под кроватью?

– По-моему, вы правы, детектив, – кивнул Анант, опускаясь на колени и жестом предлагая им сделать то же самое. Вытащил из кармана фонарик, осветил труп под кроватью. – Прошу, джентльмены, если желаете.

Магоцци и Джино присели с ним рядом на корточки, разглядывая то, что осталось от головы Бена Шулера. Макушка превратилась в кровь, кашу, костные осколки, но призрачно-бледное в луче фонаря лицо не пострадало, застыло в причудливой искаженной гримасе, словно кто-то неожиданно ткнул паяльной лампой в портрет работы Пикассо.

Джино на миг отвернулся.

– Господи боже мой… Что это за выражение?

– Он умер с таким выражением, детектив. Оно остановилось во времени, чтобы дать нам подсказку. Я бы назвал его выражением ужаса. – Анант посветил на одежду: поношенная шерстяная кофта, под ней окровавленная рубашка, наполовину распущенный галстук. – Видимо, он собирался куда-то идти.

– На похороны Мори Гилберта, – тихо сказал Магоцци. – Собирался на похороны своего друга.

Джимми Гримм сунул в дверь голову:

– Ребята, на пороге репортеры. Все четыре канала и обе газеты. Обстановка накаляется.

21

Известие об убийстве Бена Шулера быстро распространилось в толпах скорбящих у дома Гилбертов. Голоса стихли, чувства обострились, шепотом зазвучали зловещие предупреждения. Пусть полиция гадает, отыскивая определенную и конкретную связь меж убийствами, здесь все знают правду. Кто-то убивает евреев.

Страшная истина вслух не высказывалась, но люди стояли дольше обычного, сбиваясь в кучки в поисках спасения. Начали расходиться, когда уже совсем стемнело, и даже после наступления темноты тянулись к дверям с последними долгими соболезнованиями.

Пока череда добрых людей шла к парадному, Джек выскользнул с черного хода, исчез в темноте на заднем дворе.

По пути к сараю с инструментами за теплицей пришлось преодолеть немало препятствий – стебли травы и песчаные кочки, – но он достиг конечной цели, получив лишь несколько царапин и запачкавшись травяной зеленью. Остается надеяться, что зеленые пятна действительно от травы, а не от раздавленной при падении лягушки.