Наживка для резидента - [31]

— Годится, — прикинув ситуацию, кивнул я. — Только ваши бойцы подчиняются нам. Безоговорочно. Без рассуждений.

— Хорошо, — кивнул майор…

Оценив весь массив информации, можно было с вероятностью не менее девяноста процентов быть уверенным, что Кабан прячется в этом аграрном комплексе. Разведывательный самолет увеличил эту вероятность до девяноста девяти процентов. На комплексе «Зернохранилище» дислоцировался отряд. Притом машины у него те самые, которыми пользовалась банда Кабана. Что еще нужно нам для полного счастья?

Эту тварь нужно взять живым. Значит, работать будем, ящерицей скользя по песку, используя все средства маскировки, сливаясь с пустыней, становясь ее неотъемлемой частью. Мы же группа «Бриз», одно из самых хитрых спецподразделений в мире. Мы это сможем.

— Больные, хромые, сомневающиеся и прочие инвалиды умственного труда есть? — спросил я, выстроив группу около небольшого одноэтажного домика на территории авиабазы, переданного в наше распоряжение. — Кому-то не нравится прогулка в ад? Выйти из строя.

Это наша традиция. Перед каждой серьезной акцией я произношу похожие фразы. Понятное дело, что ни разу никто не вышел — такое представить даже в наркотическом угаре невозможно. Но традициями не разбрасываются.

— Значит, в бой, спецназ. И пусть Бог войны рассудит, кто прав…

Глава 7

Книжнику ударил в глаза луч света.

За добычей приехали ночью. Они не стали долго ждать. Ну а дальше… Об этом даже думать не хотелось. Накатило отчаяние, но Книжник решил держаться стойко и с достоинством, насколько хватит сил. Ведь собственное достоинство — это последнее, что у него осталось.

Щурясь от бьющего в глаза света, он поднялся со своего жесткого ложа и спокойно произнес:

— Я готов.

В ответ он ждал оскорблений, побоев. Но послышалось только нечленораздельное мычание.

Ноги Книжника ослабли, а потом накатила волна эйфории, захотелось расхохотаться во весь голос, не стесняясь. Но это длилось только миг, и он тут же взял себя в руки. Конечно, трудно владеть собой, когда на твои плечи ложится столько бед и невзгод. Но надо держаться. Сейчас любой нервный срыв, невинный непродуманный жест или слово — и ты труп. А ему очень хотелось жить. Так хотелось, как никогда, ибо после всего того, что ему и его братьям приходилось творить на этой земле, он не слишком верил в милость Аллаха, который встретит его за порогом этого мира.

Свершилось небольшое чудо. За ним пришли не люди Хайбибулы или дети презренного предателя Сулеймана. За ним пришел преданный Раджаб. Книжнику не верилось, что его друг и слуга полезет за ним в пасть шайтана, но тот полез.

Книжник бросился к своему помощнику и сжал его могучие плечи.

Раджаб немножко отстранился — мол, не до сантиментов сейчас, и резко кивнул в сторону открытой двери.

Книжник последовал вслед за немым. Перешагнул через валявшееся в коридоре тело.

Часовой был один. Сулейман, не веря, что у пленника есть помощники на воле, понадеялся на мощный засов, так что охрану оставил у двери больше для порядка. Немой, обладавший грацией, ловкостью и смертоносностью ягуара, сумел незаметно попасть во двор обширного владения и уничтожить часового — виртуозно прочертил черту на горле своим любимым, острым как бритва кинжалом.

На плече у немого висел трофейный автомат Калашникова, еще недавно принадлежавший ныне мертвому часовому, в котором нетрудно было опознать одного из сыновей Сулеймана. Того самого презренного Саида, который еще недавно целился из пистолета в затылок Книжника и так горячо предлагал разделаться с гостем, перешагнувшим порог их дома. Ну что ж, небольшая потеря для Подлунного мира.

Книжник нагнулся и вытащил из-за пояса Саида тот самый пистолет «Зиг зауэр», ствол которого еще недавно ощущал своим затылком. И приосанился. Сжимая оружейную сталь, он наполнялся ее силой.

Тюрьма располагалась на самом краю территории обширного домовладения. Оставалось преодолеть пару десятков метров до забора — и дальше свобода. Полноценную караульную службу здесь не несли — это все-таки не крепость, а дом. Хотя по нынешним временам в этом была какая-то безалаберность. Похоже, Сулейман был слишком уверен в том, что в родных местах никто не осмелится потревожить его.

Пробирались беглецы чуть ли не на ощупь. Узкий серп луны почти не светил и уж точно не грел. Ночь была прохладная, Книжнику стало зябко, да еще его стал колотить позорный нервный озноб.

С каждым шагом Книжник ощущал — свобода все ближе. Под ногами сухая земля, местами пожухлая трава и небольшие валуны. Еще три метра. Еще пять.

Под каблуком сухо щелкнула деревяшка. А потом Книжник задел что-то носком своего ботинка. Нечто едва ощутимое и вместе с тем страшное. Тело моментом вскипело холодным потом, голова закружилась.

Ну, вот и все. Он прекрасно знал это ощущение, когда напарываешься на растяжку. Незаметная тонкая проволока, которая ведет к гранате — задев ее, выдергиваешь чеку, и осколки сметают все вокруг. У него так было однажды, когда их отряд пешком двигался по лесу, надеясь неожиданно навалиться на позиции противника. На его счастье, тогда граната не взорвалась, но чувство это, когда натыкаешься на натянутую проволоку и тем самым подводишь итог своей жизни, осталось навсегда.