Найти и обезвредить - [158]

О трагедии, разыгравшейся в белорусской деревеньке, мы узнали в конце концов в мельчайших деталях. Большинство карателей разыскали, а вот главаря, того детину, который вешал партизана, обнаружить долго не могли. Участники этой акции все время называли имя некоего Женьки Флоренко. Углубленный розыск описанного человека не дал результатов. Не можем обнаружить, и все! И вот на допросе один из близких друзей главаря упомянул новое имя — Виктор Лактионов. Этого было достаточно, чтобы нащупать ту верную нить, которая в конце концов привела нас в маленький среднеазиатский городок. Мы приехали туда поздним вечером. В местном строительно-монтажном управлении шло профсоюзное собрание. Сели потихоньку на последнем ряду. На трибуне предместкома — высокого роста грузный мужчина. Горячо распекает кого-то за нерадивость, говорит о недостатках, заботе о человеке и так далее. Двадцать лет рядился этот тип в чужие одежды. Ему казалось, что никто и никогда в активном общественнике, в «непримиримом борце с бесхозяйственностью» не опознает карателя, на совести которого сотни человеческих жизней. Как видите, просчитался. — Евгений Александрович достает пожелтевшие от времени газетные вырезки. Читаю репортажи многолетней давности:

«Работники Краснодарского краевого управления Комитета государственной безопасности сумели разоблачить и арестовать преступников, хотя они разъехались по всей стране. Аккерман работал на заводе в Омске, Олюнин — в научно-исследовательском институте в Кривом Роге. Попов был товароведом в Запорожской области. Ихно — Ивахненко — лаборантом Краснодарской краевой больницы…»

— За каждой из этих фамилий, — продолжает Перекрестов, — огромный труд моих товарищей-чекистов. Сутками мы тогда не спали, перебирали горы архивных материалов, беседовали со множеством людей, из крошечных штрихов составляя портрет того или иного карателя. И все это при строжайшем соблюдении социалистической законности, даже тенью подозрения стараясь не обидеть невинных людей. Однажды мне в руки попал протокол допроса некоего Гоя, командира отделения зондеркоманды СС-10А (его захватила наша контрразведка сразу после освобождения Новороссийска). В то время с такими типами разговаривали довольно коротко, и тем не менее в протоколе допроса упоминалась фамилия некоего Жирухина. Гой говорил следующее: « У меня в отделении служил Жирухин, довольно хитрый парень». И больше ничего! Я обратил внимание на эту деталь, хотя Гой никак не пояснял, в чем же заключалась хитрость этого Жирухина. Но для себя я отметил, что при розыске от этого преступника надо ожидать всяческих уловок. Известно было, что в составе отделения Гоя он принимал активное участие в расстреле военнопленных, уничтожении мирного населения в Цемдолине и других местах под Новороссийском. Ищем интенсивно. Жирухин — фамилия не очень распространенная, но и не такая уж редкая. И вдруг в числе других получаем известие, что в Новороссийске в одной из средних школ работает учителем немецкого языка Жирухин Николай Павлович. Честно говоря, вначале даже значения не придали этому сообщению. Как-то не укладывалось в голове, что злодей не только останется в городе, где чинил расправу, но и будет работать в таком заметном месте, как школа. Обычно эти субъекты, как клопы, прятались по щелям. И тут я вспомнил слова Гоя о хитрости Жирухина. Решил проверить — а вдруг действительно тот самый?

Характеристику Жирухину дают самую благоприятную: «Проявил умелым педагогом… добросовестный, дисциплинированный… избран в состав месткома…» и т. д. и т. п. Стал я сопоставлять кое-какие факты из его биографии — что-то не все стыкуется. Служил он в начале войны в Новороссийске, при гарнизонной гауптвахте, потом якобы принимал участие в освобождении города… Словом, разыскали мы человека, под командой которого проходил воинскую службу Николай Жирухин. Показали фотокарточку — да, именно он, нынешний учитель, и был в годы войны его подчиненным. Вопрос в другом — при эвакуации личного состава гауптвахты Жирухин исчез и, по сведениям, которыми располагал его бывший начальник, служил у гитлеровцев.

Стали проверять дальше, и сомнений наших уже почти не осталось: военный билет подделан, подчистки обнаружены в аттестате об окончании педучилища.

Приглашаем Жирухина в краевое управление КГБ.

Явился он, физиономия сытостью сияет:

— Чем могу быть полезен?

— Да вот хотели бы с вашей помощью выяснить кое-какие вопросы…

— Пожалуйста, я к вашим услугам, — на стуле расположился удобно, держится осанисто. Меня уже, грешным делом, стала мысль мучить — а вдруг ошибка?

Поговорили для начала на всякие отвлеченные темы, а потом напрямую спрашиваю:

— А почему вы, Николай Павлович, скрыли факт своего нахождения в плену? Даже запись об этом в военном билете подчистили?

Забегал тут было Жирухин глазами, но быстро справился с растерянностью (верно подметил Гой — изворотливости он был превеликой), посмотрел на меня с нагловатой усмешкой:

— А кого, собственно, это интересует? Если даже я и был в плену, то ответственности по закону никакой не несу. Подчистил я эту запись или нет — это сейчас тоже не имеет значения… Тысячи людей были в плену.