Потом она вернулась.
— Нет, — произнес я, — поостт!
Она повернулась в тот момент, когда уже поставила ногу на первую ступеньку лестницы наверх, и взглянула на меня. Я почти забыл, как выгляжу, но она была совершенно не подготовлена к такому чудовищу.
Глаза у нее вспыхнули, я испугался, что она закричит. Она, как говорится, вытаращила глаза, была реальная опасность, что они выскочат из орбит.
Бедняжка была напугана. Это слабо сказано, она обомлела от ужаса. Возможно поэтому она и не завопила.
Только тут я сообразил, в чем дело. Я поспешил содрать с физиономии вытаращенные глаза и устрашающие клыки.
— Лоррейн, это же я!
Она перестала дрожать, у нее раскрылся рот.
Я сдвинул назад сомбреро и повторил:
— Это всего лишь я. Честное слово, я не сделаю вам ничего плохого.
Выражение ее лица изменилось, но страх полностью не улетучился.
— Вы! — воскликнула она.
Люди продолжали аплодировать, требуя ее на выход, но они не видели лучшей части шоу. В любом случае она всегда бывает за кулисами. Лично я подумал, что зрители могут аплодировать до тех пор, пока у них не появятся волдыри на ладонях, Лоррейн все равно больше к ним не выйдет... Она просто не могла этого сделать, стояла спиной к стене, одна рука была прижата к груди, ртом ловила воздух. Она была слишком слаба для того, чтобы подняться по ступенькам на сцену, и я решил отнести ее на руках. Теперь она уже узнала меня и спросила:
— Ну, вы что, помешались, да? Что случилось?
— Иначе я не смог бы проникнуть сюда. Я же вчера вам объяснил. А нам надо поговорить.
— По имеющимся у меня сведениям вы убиты. Это так? Пожалуй, у вас слишком свеженький вид, чтобы поверить, будто вы поднялись из могилы.
— Послушайте, я не могу здесь оставаться, а нам надо поговорить.
Она громко выдохнула воздух, побила себя по щекам и сказала:
— Пошли. Я хочу вас хорошенько рассмотреть.
Она повернулась и пошла наверх по лестнице, я на всякий случай шел вплотную за ней, чтобы успеть вовремя поддержать. Добравшись наверх, мы вошли в первую же костюмерную, она закрыла и заперла за собой дверь, потом прислонилась к ней спиной. Посмотрев еще немного на меня, она сказала, покачав головой:
— Больше никогда не практикуйте со мной ничего подобного.
Она прижала руку к сердцу и казалось удивилась, обнаружив, что на ней одеты всего лишь совершенно прозрачный бюстгальтер и пара блестящих трусиков. Я этим не был поражен, потому что видел это с самого начала.
— Мне надо выпить, — сказала она.
— Мне тем более.
Она сорвала с крючка висевший там же шелковый халатик и надела его на себя.
— После таких переживаний мне требуется ведро. Я решила, что вы явились, чтобы похитить меня. Кстати, что вы тут делаете.
Я подмигнул ей:
— Но, Лоррейн, ночь была такая замечательная, что я подумал...
— Минуточку, подождите, — прервала она меня, а на губах у нее промелькнула улыбка. — Вы же не пробрались сюда в эдаком виде только для того, чтобы пригласить меня на воздух для второй беседы ночью, после того, что произошло у вас с Дэнтом накануне. Так чего вы хотите?
— Вчера, прежде чем я принялся за осуществление своего плана, вы мне сказали, что хотели бы мне помочь. Это было серьезно?
— Разумеется. Я все еще не знаю, о чем вы говорите. Но послушайте, мы не можем здесь оставаться. Как вы смотрите на мою комнату?
— Вы закончили с представлением?
— Да. И там мы сможем выпить. Я умру, если немедленно не выпью.
Она покачала головой.
— Знаете, вы запечатлелись у меня в голове, как рослый сильный парень с недурной наружностью. Парень, с которым я могу пойти куда угодно, не раздумывая. Но теперь, боюсь, вы никогда уже не будете казаться мне таким, как прежде. Я всегда буду представлять вас с вытаращенными, налитыми кровью глазами.
— Обещаю больше этого не делать. Что касается вашей комнаты, это замечательно, однако мне необходимо пройти через толпу неузнаваемым.
— Ничего, это мы сделаем. Вы можете нацепить свои... Только не смотрите в мою сторону.
Она скрылась за ширмой и почти сразу же появилась в белой нарядной блузке, в узкой коричневой юбке, на ногах были нейлоновые чулки и туфельки на высоченных каблуках.
— Пошли. Нам не нужно проходить сквозь толпу внизу.
Мы вышли из костюмерной и прошли по холлу до следующей двери, через которую попали на третий этаж отеля в длинный коридор, по обе стороны которого были комнаты. Остановившись перед номером 232, она открыла дверь, и мы вошли внутрь.
Она сразу же подошла к телефону, позвонила в отдел обслуживания и заказала бурбон, лед и имбирное пиво. Затем, повернувшись ко мне, улыбнулась.
— Ну...
— Да... — протянул я, прекрасно понимая, что мы думаем об одном и том же, у нас общие воспоминания.
— Так о чем вы хотели поговорить? — спросила она.
Мне пришлось пойти на большой риск, чтобы задать ей несколько важных для меня вопросов, я не собирался медлить с этим делом. Подмигнув, я заговорил:
— Прежде чем мы вышли из “Инферно” вчера вечером, я задал вам пару вопросов, а вы ответили, что не знаете, о чем я говорю, помните?
Она кивнула.
— Позднее получилось так, что я... позабыл снова поднять этот вопрос.
Ее улыбка стала шире, потом исчезла, и она сказала:
