Навеки моя - [129]
– Я не знаю, кто вы, мистер, но у вас есть тридцать секунд на то, чтобы все мне выложить.
Незнакомец таки уложился в отведенное время, излагая ясно и четко, как человек, который знает, как следует убеждать других и обращать их в свою веру.
Два часа спустя Бартоломью уже мчался через темноту по долине вокруг Тилламука. Небольшая группа людей мчалась вместе с ним. Ветер бросал холодный дождь ему в лицо, ухудшая видимость и замедляя бег лошади, которую ему одолжил Кельвин. Он несся во весь опор к заливу, пришпоривая коня и скрипя зубами от досады. Если что-нибудь случится с Эри, он никогда не простит себе то, что его не было рядом с ней, то, что он не сумел защитить ее. Кельвин был прав, такая любовь, как у них с Эри, случается слишком редко, чтобы просто так выпускать ее. Ему не нужно было уезжать от нее.
Он проклинал свое невезение, которое и накликало этот зюйд-вест, дувший уже несколько дней подряд. Он молился снова и снова: «Только бы не опоздать!»
Хотя Бартоломью трудно было назвать опытным наездником, его природная способность работать с животными помогала ему наладить контакт между ним и лошадью, которая мчала его к любимой женщине. Человек и лошадь, казалось, слились в единое целое, в грациозную, эффектную гармонию. Своими бедрами он чувствовал, как мышцы коня растягивались, сжимались и снова растягивались. Вдалеке показался залив. В этот момент порыв ветра едва не сбросил Бартоломью с коня. Он прижался к шее лошади, чтобы не упасть и чтобы уменьшить сопротивление ветра.
Если бы не шторм, он и его люди уже высадились бы на берег в Барнагате. Бартоломью проклинал трусость Большого Чарли, который отказался перевезти их на другой берег в такой шторм. На пререкания с ним ушли ценные минуты, еще какое-то время ушло на то, чтобы взять у доктора Уиллса оружие и лошадей. В такую погоду обычная восьмичасовая поездка через гору к Нетартс, а потом к берегу и к мысу займет вдвое больше времени. Сплошные ^осложнения. Но шторм не успокоится еще два-три дня. А Бартоломью не мог ждать столько времени.
В заливе пришлось притормозить, пересекая поток воды, и Бартоломью снова разразился проклятиями. Вода прибывала и уже доходила всадникам до колен. Берега размокли от дождя, что создавало дополнительные трудности. Бартоломью проклинал дождь, а затем и всю воду.
«Пожалуйста, Господи, сохрани Эри в безопасности, пока я смогу доехать до нее».
Новый смотритель держал руку Эри слишком долго, поглаживая ее большим пальцем. Чувствуя себя неудобно от этой нежеланной ласки, Эри попыталась выдернуть руку у него из ладони, но он еще сильнее сжал ее.
– У тебя такие же глаза, как и у твоей матери, – сказал он с сильным акцентом.
Мороз, который не имел ничего общего с ледяным дождем на улице, пробежал у нее по коже. Случилось то, чего она боялась больше всего на свете.
– Красавица Деметрия была надеждой всех нас, пока это проклятая английская собака не опозорил ее. Кицалавенис? – последнее слово он произнес по-гречески. – Ты понимаешь меня, детка?
Внутренне сжавшись, она ответила:
– Да, я понимаю.
– Ах, – вырвался у него выдох радости от того, что Эри понимала по-гречески. – По крайней мере, эта шлюха – твоя мама – научила тебя родному языку. И ты знаешь, кто я, хотя мы никогда раньше не встречались. Я счастлив. Ты возродишь честь семьи, несмотря на то, что ты родилась внебрачным ребенком.
– Не смей оскорблять мою маму! – на этот раз Эри говорила по-английски. – Я не внебрачный ребенок. Мои родители были женаты.
– Нет, это был незаконный брак, – закричал Ксенос, – они не были обвенчаны в церкви!
– Церковь – не Бог, дядя Ксенос, – ответила она, вытирая с лица капельки дождя. – И ты тоже не Бог. У тебя нет права мстить. Оставь это Богу. Это его право, а не твое.
Сим смотрел то на Эри, то на ее дядю. Затем он сказал гневно:
– Ты соврал мне?! Ты приехал не для того, чтобы заменить смотрителя?!
– Нет, он приехал за мной, – сказала Эри, – Причард, Сим, оставьте нас вдвоем. Мы должны о многом поговорить с дядей.
– Минутку, Эри, – возразил Причард. – Я в первый раз встретил твоего родственника.
Он протянул маленькому человеку руку, не обращая внимания на зловещую атмосферу, окружавшую эту встречу: – Я – Причард Монтир, муж Эри.
Ксенос презрительно посмотрел на него, не обращая внимания на протянутую руку.
– Я опоздал? – спросил он Эри. – Ты вышла замуж за этого человека?!
– Да, и ты уже ничего не сможешь изменить. Так что лучше бросай свою вендетту, дядя Ксенос, и возвращайся домой, в Грецию. Ты и так принес нашей семье достаточно горя.
– Вы венчались в греческой православной церкви?
– Нет, но…
– Тогда это незаконный брак. И он не имеет никаких законных последствий.
– Эй, – вмешался Причард, – что вы хотите сказать? Ксенос не обратил внимания на слова молодого человека.
Ненависть вспыхнула в его голубых глазах, его рот искривился в гримасу:
– Да, я вернусь в Грецию. Но я предстану перед своим отцом, твоим дедушкой, только с гордостью. А сделать это можно только тогда, когда честь семьи Полассис, которую украл этот английский пес, соблазнив мою глупую сестру, будет восстановлена.
70-е годы XIX столетия. Дикий Запад, Агент Пинкертона Дженна, молодая красивая женщина, ловит убийцу и грабителя, за голову которого обещана награда. Его преследует и наемный стрелок Бренч Макколи, желая отомстить за смерть брата. Пути Дженны и Бренча пересекаются, и вскоре они уже не мыслят жизни друг без друга. Да вот незадача: Бренч ненавидит «пинкертонов» и случайно узнает, что его любимая – одна из них. А тот, кого они ловят, оказывается, вовсе не преступник…
Исполненная трагизма история обретения любви. Не в силах терпеть издевательств мужа, Брианна убегает из дома и находит защитника — сильного, мужественного Коламбуса Ная. Теперь она понимает, что значит любить и быть любимой…
Верная своей королеве, виконтесса Сабина не раз доказывала свою преданность престолу. Теперь Бланка готова доверить ей миссию государственной важности. Вместе с любимым Габриэлем, вассалом Ее Величества, Сабина отправляется в длительное путешествие, чтобы вернуть христианам и привезти во Францию часть Животворящего Креста. Пророчество гласит, что сделать это может только женщина. Прибытие в древнюю Акру оборачивается пленом Сабины. Чтобы спасти любимую, Габриэль вынужден исполнить поручение могущественного Малика ибн Музаффара.
О французской революции конца 18 века. Трое молодых друзей-республиканцев в августе 1792 отправляются покорять Париж. О любви, возникшей вопреки всему: он – якобинец , "человек Робеспьера", она – дворянка из семьи роялистов, верных трону Бурбонов.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Англия, 1918 год. В маленькой деревушке живет юная Леонора, дочь аптекаря. Она мечтает создавать женскую косметику. Но в деревне ее чудо-кремы продаются плохо… Однажды судьба дает ей шанс воплотить мечту – переехать в Америку и открыть свой магазин. Там девушка влюбляется и решает рискнуть всем… Нью-Йорк, 1939 год. Талантливая балерина Алиса получает предложение стать лицом нового бренда косметики. Это скандальный шаг, но он поможет ей заявить о себе. Леонора видит в Алисе себя – молодую мечтательницу, еще не опалившую крыльев.
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.