Наваждение - [11]

Когда они заговорили о шауни и о воинственном вожде Голубой Камзол, в разговор вступил Том Поющий Ветер. То, что он рассказал, заинтересовало Сару, и она принялась расспрашивать Тома о его племени. Поначалу молодой индеец отвечал сдержанно, но Сара, которой очень хотелось знать все подробности о жизни коренных обитателей Америки, не отставала, и на лице Тома впервые появилось что-то похожее на улыбку. Он рассказал Саре, что вся его семья занимается земледелием — обрабатывает землю и выращивает кукурузу, бобы и картофель. Его отец был сахемом рода, то есть младшим вождем, а дед — шаманом, своего рода духовным лидером, лицом еще более влиятельным, чем сахем. По словам Тома, индейцы верили, что у всего сущего есть душа и племя вампаногов было связано неразрывной мистической связью со всеми предметами и явлениями во Вселенной. От него Сара узнала, что Кихтан — верховный индейский бог — управляет миром и всеми живыми существами и посему необходимо неустанно благодарить его за пищу, воду, за саму жизнь и за все, что Кихтан дал людям. Потом Том объяснил Саре значение праздника Зеленой кукурузы, когда индейцы снимали первый урожай и благодарили Землю-прародительницу за то, что она дает им пищу — маис и бобы.

Затаив дыхание и широко раскрыв глаза, Сара внимала рассказам Тома. А он говорил о том, что все живые существа должны быть справедливы по отношению друг к другу и прислушиваться к тому, что говорит им Кихтан, иначе не миновать беды, о том, что муж не должен обижать жену, иначе жена имеет право уйти от него, и Сара, глядя на Тома, такого сильного и гордого, задумалась над его словами, Саре даже показалось, что Том догадался или просто почувствовал то, о чем не догадались так называемые цивилизованные люди, которые окружали ее в Бостоне. Как бы там ни было, если Поющий Ветер и понял, что в ее жизни произошли какие-то тщательно скрываемые события, то он, совершенно очевидно, не порицал ее. Том вообще был не по годам умен и проницателен, а традиции, установления и даже законы мироздания, которые он ей описывал и по которым жил сам, представлялись Саре необычайно мудрыми и правильными. В них ей виделся естественный порядок, и Сара невольно подумала о том, что законам белых людей, увы, далеко до тех правил, которыми индейцы веками руководствовались в своей повседневной жизни.

Ей было трудно поверить, что именно индейцев белые люди, продвигавшиеся внутрь страны, называли «краснокожими варварами» и «дикарями». В Томе, во всяком случае, не было ничего дикого или грубого. С его слов она уже поняла, что со временем он тоже станет сахемом своего клана, и ей было приятно думать о том, что, близко узнав обычаи белых людей. Том станет относиться к ним как минимум с пониманием. Должно быть, его отец был мудрым человеком, если отпустил сына набираться опыта и знаний, которые могут впоследствии ему понадобиться. Теперь Поющий Ветер был своего рода послом, человеком, способным обеспечить взаимопонимание между двумя цивилизациями, и Сара невольно подумала о том, что, может быть, когда-нибудь придет день, когда она будет гордиться своим знакомством с великим вождем по имени Поющий Ветер.

Четвертый день путешествия показался Саре самым длинным. В этот день они достигли Миллерс-Фоллс. Двигаясь по Тропе Могауков, они миновали уже несколько укрепленных фортов, но остановились только раз, чтобы пополнить запас провизии и фуража для лошадей. Ночевать же они предпочитали в открытом поле — там, где заставали их сумерки. От Миллерс-Фоллс до гарнизона было совсем недалеко, но вот уже стемнело, а они все еще не добрались до места назначения. Теперь им предстояло решить, останавливаться ли на ночлег или продолжать ехать дальше, невзирая на темноту. Всем четверым не терпелось как можно скорее добраться до Дирфилда, и мужчины, будь они одни, несомненно, продолжили бы движение, но с ними была Сара. Никто из них не осмелился предложить ей этот, несомненно, более трудный вариант, но Сара сама заговорила о том, что им стоит ехать дальше, если только это не слишком опасно.

— Опасность есть всегда, — рассудительно заметил Джонни Драм. — В любой момент мы можем наткнуться на отряд индейцев или потерять колесо.

Разумеется, это могло случиться и днем, но ночью обледенелая, скользкая дорога, несомненно, была более опасна, и Джонни не хотел рисковать — он отвечал за Сару Фергюссон перед полковником.

— Воинственные индейцы могут напасть на нас и во время ночлега, — резонно возразила Сара. — Что касается колеса, то ничто не мешает нам остановиться, когда мы его потеряем.

Таким образом, решили ехать дальше. Проводники утверждали, что до Дирфилда осталось всего несколько миль, так что если они не будут терять времени, то к полуночи могут быть на месте.

Это был трудный отрезок пути, но Сара, подпрыгивавшая на каждом ледяном ухабе, ни разу не пожаловалась и вообще не издала ни звука. Фургон скрипел и раскачивался так, что порой Саре казалось, будто она снова оказалась на борту «Конкорда», однако она не потребовала остановиться, хотя мужчины, конечно же, не стали бы ей перечить.