Навь. Книга 4 - [5]

Фу-ух, ну и устал же я! Я отбросил в сторону книжку и скрестил руки за головой, смотря в потолок. Тяжелая эта работа, нет, не бегемота тащить, а готовиться к вступительным экзаменам. Ну много за все это время произошло, так что по порядку. Позавчера наконец-то мне исполнилось шестнадцать лет. Последние три года после всех моих приключений на пятую точку я сидел тише воды, ниже травы, и старался не привлекать к себе особого внимания, как со стороны семьи, так и внешних наблюдателей, чтобы больше никто не хотел моего некомиссарского тела. А изменения были. Для начала семья — все устаканилось с обоими родителями, в большей мере из-за появления у меня сестрички, голубоглазого гугукающего чуда по имени Сонечка. Теперь внимание было переключено только на нее, я же наконец-то оказался предоставлен самому себе, что для меня было просто отлично. Правда вот выяснилось, что Сонечка не простой ребенок, как определили два волхва — Кресислав и Козьма. Так что бедному ребенку, как слезет с горшка и научится сносно говорить, предстояло испытать все прелести подготовки от ведунов. Кого уж там они собрались из нее делать, какие планы на нее строили — не знаю, но точно знаю, что подобраться к ней им будет непросто. Во-первых, папА был не особо «за», а во-вторых, графиня при виде двух этих личностей делала стойку кошки, защищающей котенка, разве что не шипела и не фыркала. Словом, у нее с волхвами была взаимная любовь до гроба кого-нибудь из них. Ну и ладно.

Волхвы занимались мной долго и плотно, пока я уже не овладел их науками до такой степени, что они единогласно провозгласили меня характерником. Теперь была, так сказать, поддерживающая терапия — пару раз в неделю я появлялся у них и вместе с накачкой отрабатывал паранормальные штучки до автоматизма. В самом деле, это было полезно со всех точек зрения, в том числе и с моей — а что, вот как на духу, кто из вас откажется побыть сверхчеловеком? А? Да никто. Это не больно и даже приятно. Единственное, если вас не держит мораль, вы такого накосорезите… Поэтому мораль, самоконтроль и выдержка, а также оценка ситуации, когда можно, когда нужно, а когда и нельзя все это использовать. Это как с пистолетом — лошара, фапающий на ствол, как на первичный половой признак, будет хвататься за него в любой ситуации даже там, где можно обойтись жестким разговором или тычком ладони. В результате, если останется в живых, будет долго ходить враскоряку — мушка-то она жесткая, а при проворачивании еще и болючая. Так и здесь. Раньше-то я срывался и сам, бывало, но теперь уже нет. Стаж ношения волховских знаний большой, и держать себя в руках я научился.

Да и это ладно. Как ожидаемо, папА вознамерился сдать меня в академию СБ РИ. Ну я в принципе особо и не сопротивлялся. Видимо, карма у меня такая. В том мире после вуза я дошел до майора за семь лет, еще по старым срокам присвоения званий. Здесь та же самая система, сроки те же, так что до майора так же дослужусь. А дальше я уже не загадывал — там загадал, и вон что получилось. Единственное, что мне не особо нравилось, отец твердо решил запихнуть меня на контрразведывательный факультет, а там образование юридическое. С другой стороны, насмотрелся я на наших шифровальщиков после академии — слишком спокойная для меня работа, я не привык быть на вторых ролях. Поэтому, скрепя сердце, с его решением я согласился. Выпускные экзамены я сдал экстерном, и теперь усиленно готовился по предметам, которые мне было необходимо знать, как легенду — чтобы среди ночи разбудили, и ты четко оттарабанил ответ, даже не задумываясь, что ты говоришь. А экзамены стандартные — русский язык, литература, обществознание, история и иностранный язык. Ну и естественно, как и во все военные училища Российской Императорской Армии еще и физо.

В принципе, по идее я шел вне конкурса, закрытый указ о награждении «стасиком» за участие в операциях «Закат» и «Ответ», а также список операций СБ, в которых я принимал участие на подхвате прилагался к личному делу абитуриента и шел под грифом «Особой важности» и был доступен только моему отцу и ректору академии. Но мне надо было себя показать именно на вступительных экзаменах, чтобы потом ни одна собака не шепталась, показывая на меня пальцем, что «вот, это сынок Драбицына, который его сюда и устроил по протекции». Мне это было совершенно не надо. И учиться придется так, чтобы быть всегда первым, а это ого-го какая конкуренция. Так что на ближайшие пять лет здесь мое будущее было предопределено.

А вот личное будущее — тут тоже придется постараться. Самое главное я и забыл сказать, как всегда. Мы с Лизкой, то бишь княжной Воронцовой обручились. Помолвка прошла в узком двусемейном кругу, ну а свадьбу решили устроить, когда я получу мамлея, то есть еще через четыре года. Нормальная практика, заодно и срок для проверки чувств. Если за это время ничего не случится и ничего не сорвется…

А случиться могло многое. Моя способность притягивать неприятности просто поражала. Наверное, отчасти это была кармическая расплата за вторую жизнь, ничто в этом мире не дается просто так.