Навь. Книга 4 - [4]

— Это вы господин Ардатьев?

— Да это я. А в чем, собственно дело? — спросил Ардатьев, внезапно осознав, что говорит на кечуа, перейдя на язык незнакомца.

Тот кивнул кому-то за спиной профессора, и Ардатьев внезапно почувствовал укол в шею. Голова закружилась, тело вдруг стало как будто ватным, и падая, он почувствовал, как чьи-то руки подхватили его.

— Грузите его в фургон!

И дальше наступила тьма забвения.

Аукционный дом «Романофф» был крупнейшим домом Российской Империи и входил в пятерку крупнейших в мире, уступая, пожалуй, лишь «Кристи» и «Сотби», да выскочке «Поли интернешнл». Но в отличие от них он, как повелось со времен Екатерины, был государственным. И, само собой, был защищен, как один из самых режимных объектов, вроде Государственного банка или монетных дворов Российской Империи. Здесь не было захудалой охраны из частных сыскных агентств или охранных предприятий, устаревшей до анахронизма системы сигнализации, режима проходного двора. Вся охрана проходила через СБ РИ, вплоть до оперативников в штатском из Управления государственной охраны и под недремлющим оком Управления по контрразведывательному обеспечению стратегических объектов. Слишком большие здесь крутились суммы и ценности, слишком много скандалов возникало вокруг лотов — те же самые скандалы чуть не погубили репутацию того же «Сотби». Империя не могла себе этого позволить, репутация императора должна была быть на недосягаемой высоте. Это сильно осложняло дело тех, кому нужна была закрытая информация. Дошло до того, что несколько крупных хакеров наотрез отказались даже попробовать взломать серверы дома, заявив, что двадцать лет каторги с кайлом или пилой не стоят того, чтобы рискнуть за мелкую сумму получить нужную информацию. Но интересанты получили ее и просто так, войдя в список открытых аукционов и найдя каталоги по каждому из них. Удивительно, но коллекция древнего искусства аборигенов Южной Америки была в открытом разделе. Скачав всю нужную информацию, в том числе и фотографии в высоком разрешении, их предъявили профессору Артемьеву, заблаговременно похищенному из дома, ранее консультировавшего аукционный дом.

— Вот это мусор, подделка, — старик откинул одну из фотографий. — Пытались выдать за настоящую, но мы обнаружили, что надпись на этом календаре — бессмысленный набор иероглифов, а лаборатория трасологии подтвердила, что использовались современные инструменты при обработке.

Индеец молча положил на стол фотографию другого лота.

— Ну вот это уже настоящее, — старик вгляделся сквозь очки в квадратик ламинированного картона. — Да, это артефакт майя. Но в плохом состоянии и таких вещей на раскопах найти можно. Поэтому его стоимость невелика.

Следующее фото.

— О да, это вещь настоящая. Самая настоящая, очень древний артефакт, который мы думали, принадлежал одному из верховных жрецов инков. Статуэтка непростая. Дошло до того, что мы не знаем даже письменности на табличке, которую она держит в руках, а это очень странно. Музей хотел ее приобрести, но владелец заломил такую цену, что мы себе не могли ее позволить, а императорский дом не захотел выкупить ее для своих запасников.

Так раз за разом профессору давали все фотографии, и по каждому предмету коллекции он консультировал своих похитителей.

— Так выходит, что коллекция не может быть продана, потому что на четыре предмета вы не выдали сертификат подлинности?

— Сами понимаете, — развел руками профессор. Лот не может быть выставлен на продажу, если часть предметов в нем — подделки. Поэтому его сняли с продажи и вернули владельцу, графине Извариной.

— Спасибо, профессор. Вы нам очень помогли, — индеец перетасовал фотографии как колоду карт.

— Когда вы меня наконец отпустите? — спросил профессор.

— Скоро, очень скоро, — сказал индеец, вставая из-за стола. Да, старик им очень помог. За консультацию эксперта такого уровня они бы выложили большие деньги, и могли попасть под подозрение полиции, если бы оценщик стуканул, куда надо. Да и вряд ли в другой обстановке он назвал бы местонахождение лота. Конечно, желательно его убрать, чтобы спрятать концы в воду и надежно похоронить интерес, но индеец не хотел этого делать по одной простой причине — голова профессора стоила дороже. Может быть даже придется взять его с собой, он может оказать неоценимую помощь при расшифровке письмен, необходимых для правильного проведения ритуала — зря что ли старый гриб этим занимался более полувека? Такой ходячей энциклопедии днем с огнем не найдешь, экспертов мирового уровня по этой тематике можно посчитать по пальцам одной руки. И только в Российской Империи они чувствуют себя в безопасности — вот она, оборотная сторона медали. Здесь даже уличная преступность минимальная — Диего помнил, как он впервые попал в Санкт-Петербург и поразился тому, что к примеру, одинокая молоденькая девушка может спокойно идти и ничего не опасаться в одиннадцать часов вечера. Та же прогулка, например, по Лондону или Нью-Йорку, не говоря уж о его родной Боготе, окончилась бы на столе прозекторской с блюющим от увиденного коронером. Вот и привыкли жители империи к защите, закону и порядку. Так что профессор свободу не получит, будет работать на ФАРК, такими кадрами не разбрасываются.