Наука логики. Том II. Субъективная логика. (Материалистически структурирован) - [14]

, из снимающего себя опосредствования простой рефлексии сущности. Действительность же и субстанциальность есть непосредственность, происшедшая из снятого различия между еще несущественным существованием в качестве явления и его существенностью. Наконец, объективность есть такая непосредственность, к которой понятие определяет себя через снятие своей абстрактности и опосредствования. — Философия имеет право выбирать из языка повседневной жизни, созданного для мира представлений, такие выражения, которые кажутся близко подходящими к определениям понятия. Не может быть речи о том, чтобы доказать, что с тем или иным выбранным из языка повседневной жизни словом также и в этой повседневной жизни люди связывают то же самое понятие, для обозначения которого его употребляет философия; ибо повседневная жизнь обладает не понятиями, а представлениями, и уже сама философия должна познать понятие того, что вне ее есть только представление. Поэтому мы должны быть уже довольны, если представлению при употреблении тех его выражений, которыми пользуются для обозначения философских определений, предносится смутная мысль о различии последних, а это, как я полагаю, имеет место относительно указанных выражений; в них можно распознать оттенки представления, имеющие более близкую связь с соответствующими понятиями. — Быть может, многим труднее будет согласиться с тем, что нечто может быть без того, чтобы существовать; но по меньшей мере они не станут, например, смешивать «бытие» в смысле связки суждения с выражением «существовать», не скажут: «этот товар существует дорогой, пригодный» и так далее, «деньги существуют металл или металлические» вместо: «этот товар есть дорогой, пригодный», «деньги суть металл и т. д.»[1] А такие выражения, как «быть» и «являться», «явление» и «действительность», равно как и голое «бытие» в противоположность «действительности», употребляются в различном смысле также и за пределами философии; и еще большее смысловое различие имеется между всеми этими выражениями и словом «объективность». — Но даже если бы эти слова употреблялись как синонимы, то философия и помимо этого должна иметь свободу пользоваться такого рода пустым преизбытком языка для обозначения своих различений.

Говоря об аподиктическом суждении, в котором, как в завершении суждения, субъект теряет свою определенность по отношению к предикату, мы упомянули о возникающем отсюда всяком значении субъективности: значении в смысле понятия и значении в смысле обыкновенно противостоящей понятию внешности и случайности (254). Подобным же образом оказывается, что и объективность имеет двоякое значение — значение чего–то противостоящего самостоятельному понятию, но также и значение чего–то в–себе–и-для–себя–сущего. Поскольку объект в первом смысле противостоит тому «Я = Я», которое в субъективном идеализме высказывается как абсолютная истина, он есть многообразный мир в его непосредственном наличном бытии, мир, с которым «Я» или понятие вступает в бесконечную борьбу лишь для того, чтобы через отрицание этого ничтожного в себе другого придать первичной самодостоверности означенного «Я» действительную истину его равенства с самим собою (254). — В более неопределенном смысле объект означает вообще такого рода предмет для какого–нибудь интереса и деятельности субъекта.

В противоположном же смысле слово «объективное» означает такое в–себе–и-для–себя–сущее, которое свободно от ограничения и противоположности. Разумные основоположения, совершенные произведения искусства и т. д. называются объективными, поскольку они свободны и выше всякой случайности. Хотя разумные (теоретические ли или нравственные) основоположения принадлежат лишь сфере субъективного сознания, тем не менее то, что в них есть в–себе–и-для–себя–сущего, называется объективным; познание истины видят в том, чтобы объект познавался таким, каков он есть как объект, свободный от примеси субъективной рефлексии, а праведное действие видят в следовании объективным законам, которые не имеют субъективного происхождения, не могут быть произвольными и не допускают трактовки, извращающей их необходимость.

На достигнутой теперь стадии нашего исследования объективность имеет ближайшим образом значение в–себе–и-для–себя–сущего бытия понятия, того понятия, которое сняло положенное в его самоопределении опосредствование и сделало его непосредственным соотношением с самим собой. Эта непосредственность тем самым сама непосредственно и всецело проникнута понятием, равно как и тотальность понятия непосредственно тождественна с его бытием. Но, далее, так как понятие должно также и восстановить свободное для–себя–бытие своей субъективности, то появляется такое отношение понятия как цели к объективности, в котором непосредственность объективности становится чем–то отрицательным по отношению к понятию и долженствующим подвергаться определению через его деятельность и тем самым получает указанное выше другое значение — чего–то самого по себе ничтожного, поскольку оно противостоит понятию.

Итак, во–первых, объективность выступает в своей непосредственности, моменты которой, в силу тотального характера всех моментов, в своем самостоятельном безразличии друг к другу существуют