Наука и жизнь, 1980 № 01 - [111]
«Интересно, по сколько в среднем карточек покупают играющие?» — с таким вопросом мы обратились к распространителям «Спортлото». В среднем по 3–5», — был ответ. «А бывает больше, намного больше?» «Бывает и по 100, чаще это делается для оригинального подарка другу или любимой». Нет, 100 — это «е цифра для нашей системы, «системщикам» понадобилось бы больше — тысячи. И вдруг попался нам один распространитель, который вспомнил, что некий чудак купил у него сразу банковский пакет —1000 билетов. Значит, он истратил 300 или 600 рублей (в случае «Спортлото-2», где билет позволяет участвовать в двух тиражах) сразу. Это уже было похоже на систему.
Теперь мы задались вопросом, сколько времени понадобится человеку, чтобы заполнить 1000 карточек? Провели опыт: написали наугад таблицу и предложили разным людям заполнить карточки строго в соответствии с таблицей — любая система требует точности и дисциплины. Напомним, что при игре в «Спортлото» надо зачеркнуть в двух частях карточки по 6 номеров и отметить их в третьей — для памяти. Самые быстрые исполнители заполняли 25–30 карточек в час. Значит, на 1000 карточек потребуется 30–40 человеко-часов. Тиражи проводятся 4 раза в неделю. Участвовать надо в каждом. Да, здесь надо либо не ходить на работу, либо заполнять большой компанией. А может быть, специалисты по системе игры механизировали эту работу? Мы снова обратились к внештатным сотрудникам Главспортлото, которые проверяют карточки: «Не попадались ли вам карточки, на которых номера зачеркнуты уж очень аккуратно, одинаково, ну, в общем, не рукой?» Оказалось, попадались. Не часто, но попадались. Круг замкнулся — следы «концерна» были обнаружены. К детективной удаче примешалось легкое чувство разочарования — система была кем-то открыта раньше нас. Больше того, не только открыта, но и использована. Нам же окончательно стало ясно, что «Спортлото» — обширнейшее поле для анализа, поисков, открытий — новой области научных исследований, которую можно назвать психологической теорией массовых игр.
МИР УВЛЕЧЕНИЙ ∙ Коллекционирование
«Нелегкое» увлечение
Ф. МАЛКИН
Клейменые кирпичи XIX века, изготовленные машинным способом. Формовочные машины наносили клеймо на большую плоскость кирпича — ложок. На кирпичах ручного изготовления метку, как правило, ставили на торце.
В «стране хобби» поражают контрасты — авиационный инженер собрал громадную коллекцию жуков, а металлург интересуется северо-американскими индейцами. Но часто увлечение является и продолжением основной профессии, одной наиболее разрабатываемой ее ветвью. Знакомство с Л. И. Антроповым — тому подтверждение.
Леонид Иванович — архитектор по образованию. Почти всю свою трудовую жизнь он отдал реставрации древнерусских памятников архитектуры. А основным строительным материалом каменных построек на Руси в продолжение многих веков был, как известно, кирпич. И вот уже свыше двадцати лет Антропов коллекционирует кирпичи.
Интерес к ним у собирателя далеко не праздный. Ведь определив время изготовления кирпича, можно тем самым с большой точностью датировать и время постройки того или иного сооружения, что совсем немаловажно для историков.
Всего в коллекции архитектора свыше 500 кирпичей. Прежде всего бросается в глаза заметное отличие их в форме и размерах. Обращают на себя внимание тонкие, в палец толщиной, квадратные плиты. Это так называемые «плинфы», известные с XI–XII веков, с начала каменного строения на Руси. По размеру плит, по цвету обожженной глины, а следовательно, ее составу можно уже приблизительно определить их возраст.
В XV веке, когда в Москве развернулось каменное строительство, появился кирпич в виде прямоугольного бруска, уже похожий на современный. Кирпича требовалось много, поэтому в разных районах столицы для его изготовления были учреждены так называемые «кирпичные сараи». Размеры кирпичей довольно заметно колебались в зависимости от вкусов заводчиков и заказчиков, от типа постройки, от способа изготовления. На ответственные сооружения шел крупный «государев большой кирпич», раза в два с половиной тяжелее нашего современного. Из подобного кирпича выложены стены Московского кремля. Делали и маленькие кирпичи, они шли, в частности, для выкладки печей.
Разумеется, кирпичи можно отличить не только по размерам и весу. Каждый завод, частный или государственный, метил свою продукцию особыми клеймами. По ним можно достаточно достоверно датировать кирпичи и сооружения из них. Клейм существует великое множество — тут и отдельные буквы, и различные символы в виде зверей, растений и т. д., и фамилии владельцев заводов. Так, Хамовнические заводы ставили на кирпичах клеймо «X», а «Государевы каменные сараи» царя Алексея Михайловича — изображение двуглавого орла. Важность правильного «прочтения» кирпича можно проиллюстрировать следующим примером.
Уголок экспозиции музея русской архитектуры имени Щусева.
Некоторые реставраторы обратили внимание на то, что башни Новодевичьего и Донского монастырей представляют собой как бы смешение двух стилей, двух эпох. Нижние части башен— простые, строгие, верхние же оживлены различными деталями, зубчатыми окончаниями и т. д. В связи с этим было высказано предположение, что верхние части башен более позднего происхождения, они выстроены взамен старых, обветшавших. И поэтому предлагались даже проекты реставрации башен до первоначального состояния — попросту сломать верхние «архитектурные излишества». Л. И. Антропов, исследовав кладку стен, обнаружил, что башни сверху донизу выложены из кирпича с одним и тем же клеймом «Н» — это знак Полевых заводов XVII столетия. Таким образом, он доказал, что все башни строились в одно и то же время и оснований для их исправления нет.
