Наука и техника, 2007 № 10 (17) - [11]
В случае с подростками все гораздо сложнее. Вместо того, чтобы решать свои проблемы (как правило, связанные с коммуникацией) в реальной жизни, подросток пытается удовлетворить свое эго в жизни виртуальной. И бесценную услугу в этом ему оказывают ролевые игры и 3D-шутеры от первого лица, поскольку именно эти категории игр позволяют игроку наиболее полно идентифицировать себя с персонажем. Вместо того, чтобы усовершенствовать свою социальную адаптацию, подросток просто меняет социум, заменяя реальное общество виртуальным.
Здесь нужно отличать индивидуализированные формы зависимости от социализированных. Во втором случае связь с реальным социумом не обрывается, но приобретает искаженные формы за счет того, что люди, с которыми общается подросток, зачастую такие же фанаты той же компьютерной игры, что и он. Если выбирать из двух зол, то, конечно, такая форма зависимости от компьютерной игры выглядит более предпочтительной, и шанс возникновения психических нарушений в этом случае не очень велик. Однако очевидно, что подросток, интересующийся только компьютерными играми, вырастет однобокой личностью и даже если перерастет свое увлечение (что, кстати, не факт — многие фанаты, и повзрослев, продолжают регулярно играть в свои любимые игры, не в силах от них отказаться), будет испытывать определенные трудности, налаживая контакты с обществом.
Гораздо опаснее индивидуализированная форма зависимости (о печальном примере из своей практики я писала выше), когда уровень потребности в игре находится у больных (здесь этот термин совершенно уместен) на том же уровне, что и простейшие физиологические потребности: голод, жажда и т. д. В этом случае речь может идти о самом настоящем психическом заболевании. Наиболее опасными в этом аспекте представляются ролевые игры — скорее даже сетевые ролевые игры, в которых игрок может вызвать у себя иллюзию социальной адаптации, подсознательно принимая свои успехи в ролевой игре за реальные достижения. Подобное замещение происходит и в тех случаях, когда пациент создает виртуальную личность для общения в чатах и форумах, примеряя ее популярность на себя. Однако случаи интернет-аддикции, как правило, легче, чем случаи болезненной привязанности к ролевым играм — все же социум, образующийся на форумах и в чатах, гораздо больше похож на реальное общество, чем заполненный условностями социум ролевых игр.
Признаки зависимости от компьютерной игры:
• Ребенок не делает уроки, сидит за игрой часами, не оторвать.
• Компьютерные игры предпочитает общению.
• Нет других увлечений, кроме компьютерных игр.
• Общее время, проведенное за игрой, превышает время, затрачиваемое на выполнение домашних заданий, на прогулки и другие увлечения.
Опасны ли компьютерные игры сами по себе? Думаю, нет. Даже возрастные ограничения на продажу “жестоких” компьютерных игр носят довольно условный характер — в теленовостях подростки видят куда больше насилия, чем на экране монитора. Однако существует группа риска, члены которой имеют реальные шансы заболеть кибер-аддикцией. В редких случаях заболевание может принять тяжелые формы. И родителям таких детей необходимо обратить на своих чад особое внимание — пока не стало слишком поздно. Хорошо, конечно, что ребенок не шляется по подворотням, однако если вместо этого он сутками не вылезает из-за компьютера, нельзя сказать, что проблема решена. Она просто приняла другую форму.
Вместе с тем интерес детей к компьютерным играм понятен, более того — психологически и даже биологически обусловлен. С некоторыми факторами, которые повышают привлекательность компьютерных игр для детей, мы бороться не в состоянии, однако можем облечь этот интерес в социально приемлемую форму.
• ГЕОЛОГИЯ, ГЕОГРАФИЯ И ГЕОФИЗИКА
Кувырок магнитного поля
Савин М.Г., доктор физико-математических наук, профессор
Кто из нас в юности не сожалел, что наши мысли и сиюминутные деяния проходят без следа? И кто не мечтал о магических скрижалях, подобных библейским каменным доскам, данным Богом Моисею на горе Синай, которые смогут навечно сохранить память о нас?
Поглядим вокруг и спросим себя: окружающие горные породы — не в них ли история Земли записана на зернах ферромагнитных материалов, сохраняющих намагниченность в течение миллионов лет, начиная с того момента, когда горная порода перестала быть огненной лавой? Ведь магнитное поле — единственное известное в физике поле, обладающее памятью: в тот момент, когда порода остыла ниже точки Кюри — температуры обретения магнитного порядка, она намагнитилась под действием поля Земли и навсегда запечатлела его конфигурацию на тот момент. А только ли горные породы способны сохранять память о магнитных эманациях (истечениях), сопровождающих любое событие как в жизни планеты, так и в биографии отдельного существа?
Извлечение этой богатейшей и разнообразнейшей информации — благодарная задача для будущих исследователей. Современные же палеомагнитологи, да не затаят коллеги на меня обиды, как правило, ограничиваются изучением эволюции величины и направления остаточной намагниченности. Однако даже подобный элементарный, по существу, подход позволяет сделать очень важный для земной цивилизации вывод о последствиях ожидаемой инверсии геомагнитного поля. Исследования палеомагнитологов, в частности в Институте физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН, позволили проследить историю изменений поля Земли за 3,5 млрд. лет и построить своеобразный штрихкод, календарь инверсий. Из него видно, что они происходят достаточно регулярно, по 3–8 раз за миллион лет, однако последняя случилась на Земле аж 780 тыс. лет назад, и такая глубокая задержка со следующим событием весьма настораживает.
