Научиться быть ведьмой - [20]

— О тебе. Переживала, что ты сильно ушиблась.

— Правильно, надеюсь, Никита чувствовал то же самое.

— Да этот чурбан, не способен на такие чувства! — выпалила Вероника.

— Чёрт! — с досадой выругалась Наташа. — Я, что, зря старалась? Выходит, методика не сработала? Ты чего на Никиту наговариваешь? Так и не влюбилась?

У Вероники в голове пронёсся ураган мыслей. И главная из них — она подвела подругу. Та придумала идеальный план, как спасти двух друзей от отчисления, чуть не расшиблась во время его реализации, а Вероника ведёт себя как капризный ребёнок.

— Нет, Наташ, сработало! Должно было сработать. Это я на Никиту накинулась по инерции, по старой привычке.

— Ой, не знаю, не знаю… — с сомнением покачала головой подруга. — Ты что-то почувствовала, когда вы лбами стукнулись?

— Конечно, почувствовала! — Вероника потёрла ушибленный лоб. — Ещё бы не почувствовать — аж искры из глаз полетели.

— Это хорошо. А ещё?

— Ещё…

— Ну-ка, скажи как Леночка — Никиточка такой милый…

— Ники…ки… точка… такой ми… Нет, Наташ, не мучай меня, как Леночка не могу.

— Ох, убила бы!

— Нет-нет, не отчаивайся, у тебя получилось. Я явственно ощущаю, что моё отношение к Никите поменялось, — глубокое чувство благодарности за героическую попытку Наташи помочь подруге заставило Веронику попытаться убедить её и по возможности себя, что эта попытка не была напрасна.

— Ну, хорошо, посмотрим. Не долго осталось ждать. Сейчас выйдет Никита, и мы всё узнаем.

И действительно буквально через минуту из зала заседаний показался одногруппник. По его самодовольной физиономии не сложно было догадаться, что всё обошлось.

— Ну? — Наташа от нетерпения перетаптывалась с ноги на ногу.

— 25 часов общественно-полезных работ.

— И всё?

— И всё. Кто ж не войдёт в положение бедного парня, крадущегося посреди ночи к своей возлюбленной, чтоб подарить ей цветочек? — усмехнулся Никита, а потом серьёзно добавил:

— Наташа, спасибо! Ты здорово нас выручила!

— Значит, получилось! — просияла девушка.

— Получилось! Я, правда, не сразу понял. Но в зале заседаний, до меня вдруг дошло, зачем ты так живописно растянулась прямо перед нашими глазами, а потом ещё и столкнула нас лбами. Мне, в общем-то, и говорить ничего не пришлось. Пётр Иванович поглядел на меня и спросил строго: «Почему ты лез к любимой девушке ночью? Тебе, что, дня мало, чтобы наговорится с ней?» Я ещё и ответить ничего не успел, а он: «Предлагаю признать студента виновным, и в качестве наказания назначить ему 20, нет 25 часов общественно-полезных работ». Его предложение поставили на голосование, и оно набрало большинство.

Никита рассказывал ещё какие-то подробности, но Вероника уже не слушала его. Она пыталась понять, получится ли у неё так же легко отделаться. Вроде бы никаких сомнений не должно было оставаться, но вся беда была в том, что Ника, как ни прислушивалась к своим чувствам, всё равно не могла понять, изменилось ли что-нибудь в её отношении к Никите. Но всё же переживала она напрасно — в зале заседаний с ней произошло в точности то же самое, что и с её одногруппником. Пётр Иванович так же пришёл ей на помощь, и Веронике даже ничего говорить не пришлось. Потупив взгляд, Ника выслушала небольшую нотацию, и Совет, вынеся решение назначить провинившийся студентке в качестве наказания 25 часов общественно-полезных работ, отпустил её.

— Девочки, пойдёмте в кафе, отметим благополучное завершение сегодняшних приключений, тем более мы из-за Совета всё равно в столовку на обед опоздали.

— Угощаешь? — кокетливо спросила Наташа.

— Ну, само собой! Я ведь твой должник.

— А куда пойдём?

В общем-то, выбор был не велик. В Вернетайгинске было всего три кафе.

— Давайте в «Стекляшку», — предложила Наташа, — там пирожные очень вкусные.

Компания молодых людей направилась в восточную часть кампуса, где располагалось небольшое уютное кафе с замечательной кухней и неброским интерьером. Самой примечательной деталью заведения были большие панорамные окна, за которые студенты и окрестили кафе «Стекляшка».

Ребята заняли столик возле стеклянной стены и сделали заказ.

— А вы и в правду стали меньше пререкаться, — хмыкнула Наташа, наблюдая за непривычно молчаливыми Никитой и Вероникой. — Мне вы, такие спокойные, больше нравитесь. Может, не стоит всё отыгрывать назад?

— Что? — возмутилась Ника. — Да я только потому и молчу, что думаю, как бы побыстрее и половчее это сделать. Ну, в отличие от Никиты. Он-то, понятно, не хочет возвращаться в исходную позицию — наверно, рад до смерти, что хоть какая-то девчонка в него влюбилась.

— Я рад, что ты влюбилась?! — чуть не подпрыгнул на стуле Никита.

— Конечно, рад! Без методики-то в тебя никто не влюбится, в такого задавалу! — ехидно сощурившись, покачала головой Вероника.

— Это в меня не влюбится?! Да в меня, если захочу, без всякой методики, любая девчонка влюбится. По мне и так полгруппы сохнет.

— Ну, кто-то может и сохнет, а я бы сроду не смогла влюбиться, если бы не G9°9.

— Смогла бы, если я захотел!

— А спорим, не смогла бы!

— Спорим!

Наташа уже и не рада была, что затронула эту тему. Она усиленно пихала под столом ногу Вероники, чтобы та прекратила перепалку, но заядлая спорщица вошла в азарт и не замечала попыток подруги оставить её.