Научиться быть ведьмой - [15]

Дочитанное письмо благополучно удалилось, но Вероника успела запомнить всю информацию, каждое слово. И эта информация вызвала лёгкую дрожь и неприятное покалывание между лопатками. Такое ощущение всегда возникало у Ники, когда она была очень сильно взволнована или встревожена. Вернее, не всегда, а последние три года.

Началось это в тот страшный день, воспоминания о котором до сих пор рвут душу на части. Тогда она с самого утра ощущала это покалывание. Это была даже не боль — это было предчувствие беды. И беда случилась. Страшная, несправедливая, непоправимая и так до конца и непонятая. Вероника до сих пор не знала ответ на вопрос «почему?». Почему это произошло? Почему они погибли?

И вот опять это покалывание. Все сегодняшние перипетии: вызов к ректору, его сумасшедший гнев, жуткие слухи о Матвее Тимофеевиче и даже подозрительные пятна на полу аудитории № 12а и на ботинке преподавателя физики не вызвали в ней этого неприятного чувства, но, видимо, письмо ректора, в котором сообщалось о ещё двух пятнах цвета крови, стало последней каплей, которая переполнила чашу спокойствия и окончательно убедила Веронику, что вокруг неё происходит что-то нехорошее.

Она возбуждённо заёрзала на стуле. Ей было совершенно необходимо с кем-то поделиться своими догадками и сомнениями. Возможно, Пётр Иванович, предупредивший Веронику никому не сообщать информацию из своего письма, под «никому» имел в виду именно «никому», но Вероника в очередной раз поняла его слова по-своему. Она решила, что на Наташу этот запрет не распространяется.

Выскочив из комнаты, она прошла по коридору ровно три шага и оказалась у двери своей соседки по общежитию, а по совместительству лучшей подруги.

— Наташ, — Вероника стукнула пару раз в дверь и просунула голову в проём, — можно?

— Угу, — ответила подруга. Она стояла у окна и наблюдала за очередной выходкой третьекурсников. — Тебе тоже это дикое гоготание заниматься мешает?

— Мешает, только кое-что похуже гоготания, — мрачно сообщила Вероника, закрыв за собой дверь.

— Переживаешь из-за завтрашнего Дисциплинарного Совета?

— Ещё хуже.

— Господи, ты что, за эти несколько часов, что мы не виделись, успела влипнуть в ещё одну неприятность? — покачала головой Наташа и присела на кровать. — Рассказывай!

— На этот раз не я, а наш Бегемотик, — ответила Вероника и пристроилась рядом с подругой.

— Узнала что-то новое? — у Наташи от возбуждения заблестели глаза, — Значит, всё-таки никакая не командировка?!

— Ни разу не командировка.

— А кто сказал?

— Пётр Иванович.

— Ого! — веснушки на щеках Наташи начали с нежно-рыжего и постепенно перешли к ярко-оранжевому, почти красному цвету. — Рассказывай!

Взяв с подруги обещание молчать, Вероника поведала ей всё, о чём говорилось в письме ректора, а также о подозрительных деталях, обнаруженных ею между двумя ботинками Аристарха Вениаминовича.

— Так вот почему ты так долго искала упавший мел — разглядывала странные пятнышки?!

— Именно!

— А если ещё вспомнить слова Никиты…

— Да, накопилось много фактов! Давай подытожим, — предложила Вероника. — Бегемотику, по словам Леночки, звонили с угрозами. После этого он пропал. При этом в некоторых помещениях Университета и на ботинке Аристарха Вениаминовича обнаружены пятна чего-то красноватого, возможно, крови. Вывод один — Матвей Тимофеевич стал жертвой преступления: похищен или, вообще, убит.

— А Аристарх Вениаминович является невольным свидетелем или соучастником, — расширила вывод Вероники подруга.

— Да нет, Наташ, наш физик тут явно не причём. Такой милый, безобидный, поглощённый наукой, и ничем кроме формул не интересующийся профессор не мог быть ни свидетелем, ни соучастником. Он, вообще, по определению не может быть замешан в чём-то плохом. Думаю, пятно на его ботинке — обыкновенная грязь.

— Допустим, — задумчиво протянула Наташа. Она решила принять версию Вероники насчёт Аристарха Вениаминовича, как рабочую, хотя сама не была столь уверена в его непричастности к последним странным событиям.

— А вот насчёт того, что Бегемотик — жертва, мы можем и ошибаться, — Вероника решила выдвинуть ещё одну гипотезу, — может быть, всё наоборот: Матвей Тимофеевич сам совершил страшное преступление, возможно, убийство и скрылся, чтобы избежать ответственности.

— Да нет, это совсем уж как-то неправдоподобно, — возразила Наташа. — И потом, кто ж тогда жертва? Ведь кроме Бегемотика никто не пропал.

— А, может, и пропал, просто мы пока не знаем. Может, Матвей Тимофеевич прикончил как раз того, кто звонил ему с угрозами.

— Слушай, надо пойти навестить Леночку. Расспросить у неё поподробней обстоятельства странного телефонного разговора, невольной свидетельницей которого она стала, оказавшись в нужное время в нужном месте.

— Правильно! — поддержала Вероника. — А ещё неплохо было бы пошарить в кабинете у Матвея Тимофеевича, может там найдётся что-то интересное, что прольёт свет на события сегодняшней ночи.

— Ника, ты опять? — возмутилась Наташа. — Тебе одного взломанного кабинета мало?

— Ладно-ладно, — быстро согласилась Вероника, — к Лене, так к Лене.

Подруги синхронно встали с кровати и через минуту уже стучали в дверь комнаты номер 7, которую занимала их одногруппница.