Настроение на завтра - [11]

Слушая Максимова, Старбеев поймал себя на том, что думает о недавней беседе с токарем Мягковым. Чем-то Максимов напоминал его. Портретного сходства он не улавливал. Но почему-то неотвязно возникала мысль об их схожести. Что за напасть такая, серчал Старбеев, силясь понять причину столь неожиданного вывода. Но ответа не находил. И уже потом, после застолья, когда Старбеев пошел бродить по лесу, он припомнил слова Максимова о станции отправления. Вот оно что! Ведь это их биографии схожи. После ПТУ Мягков пришел на завод. И как-то невзначай сказал Старбееву: «Прислали меня по направлению, а остаться смогу по приказу души. Так что буду ее готовить». Старбеев тогда ответил: «Разное слышал, а такое впервые. Хорошо начинаешь».

Стлрбеев порадовался разгадке. И с еще большей убежденностью решил, что правильно поступил, предложив Мягкову стать первым, кто будет осваивать новый агрегат. А то, что размышляет, не дает согласия, понять можно. Значит, готовит душу. Чует сердце, верного человека нашел. Не отступлю!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

С той минуты, когда Старбеев вынул из шкафа чемодан и стал укладывать вещи, время побежало быстрее. Спроси кто, почему заторопился в дорогу, не смог бы ответить. Были еще сутки санаторной жизни.

Вчера вечером он жестко выдохнул: «Пора!» Пожалуй, в этом слове вместилось все, что будоражило, потянуло домой и невысказанно обещало ту жизнь, которая была ему нужна.

Журин, вернувшись из кино, застал Старбеева, когда тот укладывал вещи.

— Надоело?

— Пора, — ответил Старбеев, пожалев, что не управился до его прихода. — Все ближе к дому. — Старбеев, застегнув чемодан, сел на диванчик.

Журин выпил стакан кефира и осторожно повел разговор, продуманный и важный.

— Пополнение музея новыми документами, реликвиями Отечественной войны всегда для нас праздник, — сказал Журин и подошел к Старбееву. — Я осмелюсь просить в дар музею ваше письмо. К тому же и вторая просьба… Может, сохранились ваши фотографии военных лет? Мы поместим их рядом с письмом. — Преодолев деловую монотонность голоса, Журин заговорил увлеченно, четко представляя стенд, где все будет достойно оформлено. — Хорошо бы поместить короткую справку о вашей работе на заводе. Вы расскажете, я запишу.

Просьба Журина застала Старбеева врасплох.

Он не ожидал, что его личное письмо вызовет такой интерес и станет необходимым экспонатом для музея.

Старбеев вспомнил о письме лишь на минуту, потому что в следующий момент он уже увидел себя идущим по пояс в воде…

Взвод младшего лейтенанта Карпухина держал оборону на крутом пригорке обрывистого берега. Сонно текла обмелевшая речушка, огибая выступ пригорка, обнажая бугристые песчаные островки. Лишь в пору весеннего разлива речушка богатела водой, дерзко захватывая левобережную низину.

Теперь там были фашисты.

Затишье длилось более двух недель, хотя вражеские самолеты не прекращали бомбить наши позиции.

Бойцы, измотанные в боях, прикидывали, когда же оборвется зыбкая тишь. Разнесся слух, что на правом фланге в хозяйство Ракитина подошло подкрепление: в лесу расположились «катюши», и по ночам снуют машины, подвозят снаряды. А вчера и на их участок прибыло артиллерийское подразделение и стало спешно готовить огневые позиции. Так что, по расчетам окопных стратегов, наши задумали перехитрить противника, нанести внезапный удар.

Старший сержант Старбеев шел к командиру роты по срочному вызову. У землянки командира, где вокруг рос молодой дубняк, он полюбовался живой красотой. Война отпустила ей короткий срок — до первого обстрела.

Доложив о прибытии, Старбеев ждал приказаний командира роты, но к нему обратился неизвестный майор со шрамом на левой щеке, подозвал к треногому столу. Вместо четвертой ножки стол был подперт ящиком. Свет керосиновой лампы скупо высвечивал лица командиров, склонившихся над картой-трехверсткой.

Старбеев встал рядом с командиром взвода Карпухиным, пытаясь понять, кто же этот майор и почему здесь распоряжается он, а не командир роты, хозяин землянки. Он хотел спросить Карпухина, но майор, погасив папиросу, сказал:

— Продолжим работу… Взвод Карпухина, усиленный дополнительными огневыми средствами, переходит линию фронта. Задача взвода: вклиниться в расположение противника на возможно большую глубину и удерживать плацдарм в течение четырех часов. Стало быть, до одиннадцати утра. Затем взвод отходит на исходную позицию. Ясно?

— Так точно, товарищ майор! — ответил Карпухин.

— Взвод выступает в семь ноль-ноль. Предварительно будет совершен артналет по цели вашего продвижения. Отвлекающий маневр — в этом особенность операции… — И, посмотрев прямо в лицо Старбеева, майор сказал: — И вы, помощник командира взвода, запоминайте каждую букву приказа… Всякое может случиться. Пожалуй, все. Ясно?

— Так точно, товарищ майор, — дружно ответили Карпухин и Старбеев.

Они вышли из землянки, закурили. Старбеев спросил:

— А кто этот майор?

— Из штаба полка, — ответил Карпухин.

— Здорово его покорежило. От уха до подбородка.

— Батальоном командовал. Три месяца в госпитале провалялся.

— Я удивился, когда меня вызвали. Прибежал Хрупов, докладывает: «Срочно к командиру роты!» Подумал, что случилось… Теперь ясно. Серьезную кашу заваривают.