Настойчивый характер - [5]
Как я уже сказал, мой чемодан находился в квартире завхоза. Передо мной стояла задача его выручить. Я построил группу, отвел ее на ужин, а сам за чемоданом.
- Зачем тебе вдруг потребовался чемодан? - подозрительно заявляет жена завхоза, молодая и довольно толстая особа. - Уж не собрался ли ты дать тягу в Краснодар, как Федюкин из группы токарей, которого поймали под Рязанью?
До чего же все женщины вредные! «Слабый пол»! Ну, не сказал бы!
- Нужен мне чемодан! В чем дело? - с природной грубостью воскликнул я.
- Не обязана я выдавать всякие чемоданы на ночь глядя! Да ты, кажись, способен заплакать?.. Вот это здорово… Вы только поглядите на него.
И эта женщина захохотала.
Дорога была каждая минута. Я взял себя в руки и переменил пластинку. С неимоверной добротой в голосе обращаюсь:
- Тетя Патрикина! Должны ж вы сочувствовать! Я купил себе новые брюки. Выходит, я должен их бросить на койку в общежитии, где ежеминутно летает моль? Вы же свои платья и демисезонные жакеты бережете и прячете? Отчего я не имею права сложить в чемодан новые брюки?
В ту же секунду она вытащила из-за двери мой чемодан. Я схватил его и бегом в комнату.
Как нарочно, во всем здании погас свет. Сунул я чемодан в полной тьме под чью-то койку и со всех ног в столовую. Соображаю: провожу группу на ночную смену, а сам сложу вещи и - на вокзал… Если упущу этот случай, то все пропало, потому что уже две недели, как Антон поправляется и со дня на день должен выписаться из больницы, а при нем я не отважусь бежать. Нет, нет, при нем и думать нечего. Вот мысленно вижу я маленькие глаза его синие… Ой, как они забираются в душу! Нет, при Антоне не выйдет. Сегодня или никогда!
К заводу группа подошла строем.
- Вольно! - скомандовал я.
Ребята предъявили в проходной пропуска и проследовали на территорию завода. Последним шел мастер.
- Алексей Александрович, - остановил я его. - Я забыл свой пропуск в общежитии. Разрешите возвратиться. Я одним духом.
- Что с тобой сталось, Коплик? - недовольно проговорил мастер. - Ну, ступай.
Я бросился бегом по темным улицам города, налетая на людей, перескакивая канавы. Я так бежал, что земля подо мной горела… Говорят, будто человек переживает что-то особенное в решительную минуту. Никаких особых переживаний у меня не было, и не хотел я понимать, какой зверский шаг совершаю, обманывая мастера, который был мне как родной отец, обманывая товарищей, разбивая священную комсомольскую дружбу. Я бежал, как простой вор, озираясь, нет ли погони. И хотя я признавал свой поступок патриотическим, но на душе было мерзко и лишь одно желание - скорей!
В дверях общежития темная фигура. Едва с ног» ее не сбил. Как и следовало ожидать, - дежурный комендант Лиля. В темноте она меня не узнала, так как света еще не было, в конце коридора мерцала керосиновая коптилка, ничего не освещая.
Лиля ухватила меня за спецовку и, почуяв недоброе, крикнула не своим голосом.
- Стой! Ни шагу!
Я невольно заметил: силища в ее руках неимоверная.
- Не пущу! - гремела зловредная дивчина и отпихивала меня от двери, куда я стремился просунуться, не произнося ни звука, чтобы остаться неузнанным. Но от нее никто не скроется.
- Это ж ты, Коплик! Хорошее дело! Ты ж должен быть на заводе, у вас ночная смена…
- Не задерживайте меня ради бога! Я… очень спешу.
- Он спешит. Видно, что ты спешишь бегать туда и сюда по городу, когда все ребята работают.
- Я пропуск свой забыл.
- Он пропуск забыл! А еще староста группы.
Такую злость я вдруг на нее почувствовал, ужас!
Старостой осмелилась попрекать, кудрявая овечка.
- Не ты выбирала меня, не ты будешь снимать! - гаркнул я так оглушительно, что она перепугалась.
Я бросился по коридору.
Не знаю почему, но бешеная злость поднялась вдруг во мне решительно на все… На темноту, ибо я пролетел мимо своей двери; на то, что приходится скрываться и врать в то время, когда совершаешь патриотический поступок; на то, что нельзя даже толком собраться. И на Антона закипела во мне злость… Слово из меня вынудил. Лезет в чужую душу…
Влетаю в комнату. Темнота, даже окон не различишь. Чертова августовская ночь! Словно кто налил чернила. Куда же это я чемодан сунул? Вот истории!
Почудилось мне вдруг, будто на дальней койке возле печки кто-то пошевелился - скрипнула сетка… Но в комнате никого не могло быть. Вору всегда что-либо чудится, а я в данный момент совсем, как вор, - в такое обидное положение меня поставили…
Вот он, наконец, мой чемодан. Покидал я в него свое барахлишко и, кажись, гришкину фуфайку заодно прихватил. А, неважно! Разбираться тут… Лишь бы скорее.
Защелкнул замок, и только шагнул к двери - вспыхнул свет. Как молния, он пронзил всю комнату от пола до потолка. И в этом адском свете я увидел… Товарищи, кого я увидел!
На койке возле печки лежал Антон…
Он лежал, подперев рукой свою бритую голову, и смотрел на меня.
- Бежишь? - неузнаваемым голосом вымолвил Антон.
Я согнул спину и отвернулся. Чемодан выпал из моих рук.
- Что, уже сознания лишаешься, трус? Вон отсюда! Да бери свой чемодан. Забирай, забирай его с собой! - так свирепо воскликнул он, что я ухватил чемодан за угол и выволок его в коридор.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.