Настоящий джентльмен. Часть 1 - [111]

Radio Silence записывали в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и канадском Квебеке, а на сведение фонограммы (микширование дорожек) Борис в феврале 1989 года приехал в Лондон. Тут, как помнится, мы впервые и познакомились. Большую компанию собрал в ресторане Джо Дурден-Смит, маститый журналист. Он незадолго до этого увлекся русской тематикой, ездил в Союз собирать материал для книги, познакомился там с элегантной переводчицей Леной Загревской, женился на ней и привез ее в Лондон.

Мы договорились с Борисом и его супругой Ириной, что при первой возможности сделаем с ними «Севаоборот» на Би-би-си. Это произошло 5 сентября, во вторник. Обычно передача выходила по субботам вечером, шла в «живом» эфире, так что эта запись была сделана в нештатном режиме, днем. Надо было всех собрать в студии в срочном порядке. Сохранилась запись этой беседы:

Сева: Есть в Ленинграде такие люди — митьки. Приходит к митькам журналист с магнитофоном. Они его спрашивают: «А ты к интервьюшечке хорошо подготовился?» — «Хорошо, — говорит журналист, — вот у меня и список вопросов намечен». — «Да нет, — говорят ему митьки, — не про эту подготовку мы спрашиваем. Ты на угол-то ходил? В магазин сбегал? Купил, чего надо?».

Так вот, довожу до вашего сведения, что в магазин мы сбегали, чего надо купили, но к интервьюшечке совершенно не готовы — вопросы у нас не намечены. Почему? Человек, который у нас сегодня в гостях, — не знаем, о чем его спрашивать. С одной стороны — о нем все известно, с другой стороны — не известно ничего.

Вы здесь проездом, как я понимаю?

Борис Гребенщиков: В общем, к несчастью, да. Я бы с удовольствием тут больше времени проводил.

Сева: В среду состоится концерт, а передача выходит в конце недели. На концерте мы еще не были, рассказать не можем, но опыт концертов есть? Ведь этот за границей далеко не первый.

Б.Г.: Мы только что проехали по всем Соединенным Штатам — от Нью-Йорка через всю Америку до Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Но это, правда, не совсем «Аквариум», это группа, набранная в Нью-Йорке. По чудовищности подбора это не менее нелепо, чем «Аквариум», — а собственно от «Аквариума» только я и Сашка Титов, басист.

Сева: А как вот обычно, когда музыкантов нанимают, проводят прослушивание — сидит человек в кресле, с сигарой и говорит: «Этот мне не годится, тот мне не подходит…».

Б.Г.: Ну, практически так, только я сидел с «Беломором» и не в кресле, а на сцене. И мы выбрали тех людей, которые мимо проходили, практически…

Сева: По знакомству, кто-то посоветовал?

Б.Г.: В общем, да. У нас в Нью-Йорке одна очень хорошая знакомая, шаман. И вот в основном группа подобрана из людей, которые с ней когда-то где-то играли.

Сева: Пришлось ли им показывать старые фонограммы, чтобы они как-то воспроизводили? Или оркестровки делали уже в соответствии с новыми музыкантами?

Б.Г.: Не-а. Мы просто переделывали песни так, чтобы их не скучно было играть.

Сева: Но говорят, что у американских музыкантов очень высокий профессиональный уровень.

Б.Г.: Это и есть самое чудовищное, потому что все умеют играть и никто не играет от души. Надо очень долго копать, чтобы докопаться до того, где же душа.

Сева: …потому что он говорит вам: «А в каком стиле? пожалуйста: в таком? в этом?»

Б.Г.: Совершенно верно, это чудовищно.

Сева: Выезд за границу — это, конечно, встреча не только с ожидаемым в смысле географии, архитектуры и прочих видов, но и встреча с людьми, о которых слышал и музыку которых слышал. Но встречаешься с ними уже как с людьми. Наверное, таких встреч было много. Ну, во-первых, Дэйв Стюарт, продюсер…

Б.Г.: У меня большой набор новых знакомых: Дэйв, Энни Леннокс, Крисси Хайндз из «Претендерс», Лу Рид, Боуи, Харрисон…

Сева: Они и в жизни совпадают по стилю со своей музыкой или кто-то резко отличается от того?

Б.Г.: Часто хочешь встретиться с музыкантом, потому что любишь его музыку и хочешь увидеть человека, такого же как музыка, а человек-то другой. Потому что тот, кто играет, тот, кто пишет музыку, — это божественный человек, это то, что внутри, в душе. А человек снаружи не обязательно должен соответствовать этому. Мне очень везет, потому что я встречаю тех, кто соответствует. Лу Рид, какой он есть, такой он и есть, даже лучше, может быть.

С.Н: А Джордж Харрисон?

Б.Г.: Харрисон — замечательный парень. Я, честно говоря, очень боялся, когда меня к нему Дэйв повез: я боялся увидеть непьющего-некурящего, такого Харе Кришну, немножко овоща, который к тому же имеет коммерческий успех с новым альбомом. А в итоге, когда к вечеру мы уже и выпили, и погуляли, мы с ним что-то сцепились — ну так, по-дружески. Он говорит — давай, ты из России, объясни всю правду, что вы там думаете. И мы как-то зарубились по поводу и Харе Кришны, и по поводу всего… У него замечательный трезвый взгляд на всё: он во всё верит, но ничего не принимает идеалистически, с широко открытыми глазами. Он говорит: да, эта штука для меня работает.

Сева: Сейчас заграничная жизнь — частично уже пройденный этап. Но был период, когда все это находилось в будущем и когда молодой сердитый Гребенщиков писал песни вроде «Кусок жизни». Мы часто здесь говорим, когда нам попадаются стихи, о том, что поэты часто предрекают свою судьбу в стихах и, как в данном случае, в песне.