Настоящие мужики детей не бросают - [41]

— Вот и давай!

— И дам!

— Вот и давай!

На следующее утро Люська пришла злая, словно ждала, что Смирнов бухнется ей в ноги, попросит ее выйти за него замуж, а в Москву не поедет. Но не дождалась. Фотограф съездил на вокзал, купил на завтра билет и в обед устроил отвальную для друзей: редактора местной газеты и одного фотокора. Предполагалось, что в застолье примет участие и Люська, но она фыркнула и отказалась, так ей не хотелось, чтобы он уезжал. Однако вечером не выдержала, примчалась к нему, бросилась на шею и разревелась, как дитя, умоляя его не ехать. Но уговорить Сан Саныча ей так и не удалось.

— Вернешься, на меня больше не рассчитывай! — рассвирепев, объявила она. — Я не только жить, но и работать с тобой не буду! Хватит! Я его на руках была готова носить, а он только по ней и сохнет! Все, надоело!

И провожать его Люська не пришла. И теперь он не знал, что делать: поздравлять ее с двадцатилетием или нет. С одной стороны, Сан Саныч не собирался ей подавать никаких надежд, с другой — не хотелось быть хамом. Все же она многое для Смирнова сделала. Он долго медлил и, не выдержав, позвонил. Люська схватила трубку. Слышалась музыка, праздник был в разгаре. Приемщица обрадовалась, громко кричала, оповещая всех о том, кто ей звонит.

— Ну нашел, что искал? — поинтересовалась она.

— Да, нашел.

— А эта королева пищекомбината еще здесь или в свой Израиль укатила?

— Нет, еще здесь.

— Ну привет ей от нас горячий передавай! Скажи, все тут только ее и вспоминают! — захохотала Люська.

— А я поздравляю тебя с днем рождения! — устав от ее воплей, выкрикнул он.

— Надо же, вспомнили, ваше сиятельство! И чего мне желаете?

— Я желаю тебе, Люсенька, счастья, здоровья и долгих лет жизни, успехов в труде и в овладении профессией…

— А также в сдаче норм ГТО! — перебила его Люська, и в горле у нее заклокотали слезы. — Дурак ты, Смирнов, и доктора у нас от этого не лечат!

— Люся…

— Поздравь лучше свою рыжую, она небось рядом валяется, а мне от тебя ничего не надо!

Она бросила трубку.

— Вот дура! — выругался вслух Смирнов.

Но такой поворот разговора его даже устраивал. Пусть выходит замуж за Синюхова и вьет из него веревки, коли тому нравится, а он такого счастья не хочет.

Утром Сан Саныч отправился в Анино. Ехал в большом волнении: сын его ни разу не видел и мог попросту не принять, задичиться, отказаться с ним вообще знакомиться. Сан Саныч пожалел, что не взял записку от Александры, чтобы та написала несколько строчек Серафиме Ивановне: мол, дала ваш адрес мужу, чтобы он повстречался с ребенком, а то старуха может и на порог не пустить. Мало ли мужиков шляется. Еще неизвестно, какого нрава эта анинская воспитательница. Но бабусю он кое-как уломает, для чего и захватил их с Александрой свадебную фотографию. А это уже какой-никакой документ. Сашку же паспортные данные и фотография не убедят. С сыном Нины установился контакт благодаря съемкам и всей группе. Тут он покорил сразу всю малышню, имея опыт работы с детсадовцами. У себя в Нижней Курье он часто проводил такие съемки. Их же сын растет один, и скорее всего он замкнут и погружен в себя. Расшевелить такого нелегко, не говоря уж о том, чтобы завоевать его доверие и любовь. А потому рассчитывать на быструю победу не стоит. Придется приехать в Анино не один раз.

Да, он сглупил, что не взял коротенькой записки от жены, в которой бы она разрешала ему забрать сына до ее возвращения из Японии. Смирнов бы привез Сашку в Москву и эти три дня побыл вместе с ним: сходил в зоопарк, в цирк, и тогда бы сердце мальчишки оттаяло. А так разве бабуся отдаст? «Здрасте, я папа проездом, и сынок поедет со мной!» Так никто не делает.

Одна выгода: добираться сорок минут, а потому можно и поездить.

— Ваши документы, — раздался голос, и Сан Саныч, подняв голову, увидел рядом с собой двух милиционеров.

Смирнов похолодел. Неужто Климов его выследил? Вполне. Милиция за своих стоит крепко, да и капитан — мужик хваткий, теперь намотает ему приключений по полной катушке.

Сан Саныч, сохраняя самообладание, протянул паспорт старшему сержанту. Тот долго изучал его, пролистав все страницы.

— Давно приехали?

— Несколько дней назад, тетку вот собрался навестить перед праздником, она в Анине живет, а к Новому году домой, — как можно дружелюбнее проговорил он.

— А где тетка в Анине живет? — спросил второй милиционер с лычками сержанта.

Фотограф вытащил бумажку с адресом и зачитал его. Сержант, видимо хорошо знавший Анино, кивнул головой. И это перевесило чашу весов в пользу уральца.

— Ладно, счастливо доехать, — козырнув, обронил милиционер, и они двинулись дальше.

Скорее всего, сходство Смирнова с фотороботом маньяка и заставило их проверить его документы. Но что-то не совпадало, и менты решили не нагружать себя лишними проблемами перед праздником. И все же это был тревожный симптом. Нарвется он на кого-то другого, жутко ретивого, и загремит под фанфары. Может быть, усы и бородку отпустить? Они немного изменят внешность, и менты приставать не будут. Надо подумать.

В Анине он не сразу нашел нужный дом, которым оказалась блочная пятиэтажка, обшарпанная как снаружи, так и изнутри. Фотограф поднялся на второй этаж, остановился перед двадцать восьмой квартирой, набрал побольше воздуха в легкие и позвонил. Но за дверью никто не отозвался. Конечно, старушка могла взять Сашу и пойти с ним в магазин за хлебом или молоком. Или просто погулять перед обедом. Денек выдался хоть и морозный, но солнечный. Сан Саныч помедлил и позвонил еще раз. Для верности. И снова ни отзвука. Он уже собрался уходить, как вдруг зашлепали босые шаги по полу и кто-то подошел к двери, шумно задышал. Пахнуло едким перегаром. Смирнов поморщился, еще раз позвонил, на этот раз сердито и требовательно. Щелкнул замок, и в узкой щели показалась небритая, опухшая и сердитая рожа.