Настоящая женщина - [6]

— Характер как раз и хотел показать, — уныло возразил Володя. — Строгость соблюсти…

— Не характер это, а бесхарактерность — без причины подозревать, по пустякам придираться. Наломал, наломал дровишек! Теперь надо поискать выход. Бери курс на примирение.

— Не вижу, как проложить такой курс, Трофимыч.

— Пойди к Наде, попроси прощения.

— Еще прощения просить!

— Без этого теперь нельзя.

— Не знаешь ты мою Надю. Она обиду всегда глубоко принимает…

— Вот видишь, сам признаешь: «Моя Надя». Точно, твоя. И молодец, что не разрешила обижать себя! В общем, скажу тебе так. Случай нелегкий, но плоха твоя любовь, если трудности не переборет. Это, знаешь, будет увлеченьице, легонькая связь, как у твоего дружка Прохора — слегка рванул и вмиг порвалось. От настоящей женщины настоящего мужчину легко не оторвать. Любовь штука железная, держит крепче сизальского троса.

— Никакой Прохор мне не друг, — с досадой сказал Володя. — Соседи по кубрику, не больше. И в мыслях не держу особенно дружить с ним. Иногда захожу к нему — и все дела…

Вечером этого дня, появившись на палубе, тралмастер ошеломил всех сообщением, что кок Кабанюк списался на берег.

— Нашел-таки свою настоящую! — с воодушевлением рассказывал тралмастер. — Вначале, братва, и поверить нельзя было, так он ее расписал — фифочка и только, наряды да гулянки, ничего другого на уме. Фигура, говорит, просто из киножурнала, а насчет главного, так пока были танцы да мороженое, а завтра устраиваю «генералку» и тогда выяснится, какая моя суженая по душе.

— Ну, и как прошла «генералка?» — спросил Прохор, уязвленный. Ему не верилось, что коку могло так посчастливиться в любви. Тралмастер со смехом развел руками.

— После «генералки» пропал Никодим. А сегодня в управлении капитан узнает: по семейным обстоятельствам, в смысле неотложной свадьбы и последующего устройства на берегу, увольняется Кабанюк из рыбацкой флотилии.

— Неужто и свадьбу утаил? — с негодованием воскликнул боцман. — Ну, там кого искал, кого нашел — его личное дело. А свадьба — публичное мероприятие, свадьбу от общественности утаивать не по-товарищески.

Никаноров вздохнул. Он был скуповат и домашних празднеств не поощрял. Исключения составляли лишь дни рождения и свадьбы. На эти торжества тралмастер шел с охотой и на подарках не экономил.

— Накрылась для нас рядном его свадьба! А что бы стоило пригласить друзей! Мы с Матреной Николаевной вполне могли бы его поздравить!

Дня через два Володя забрел в «Океанрыбу» и в коридоре повстречал Никодима.

— Черт малосольный! — загудел бывший кок, огрев Володю пятерней. — Слыхал обо мне? Со мной — точка! Живу там же. Приходи.

— Значит, нашел, что искалось? — Володя крепко потряс руку ликующего Никодима.

— Все, нашел! — объявил, немного успокоясь, Кабанюк. — И даже больше, чем заказывал. Жена — чудо! И поговорить, и погулять с ней по улице, и на люди вывести. Настоящая женщина, понял! Единственная на свете! Ну, может, еще одна где-нибудь похожая в Сибири или на Дальнем Востоке, ближе не найдешь. Любовь у нас — смерть! До гроба и за гробом — единогласно постановили.

— Генеральное испытание выдержала?

— Чудак, отчего же я на берег списываюсь? Будем вместе гнездышко устраивать — квартирку отремонтируем, меблировочку накупим, мальчонку спроектируем, чтоб месяцев через девять человечество стало выше на одну пацанью голову. Имя уже подобрали — Евгений.

— А если девочка будет?

— Тогда — Евгения. Имя-то выворачивается по любому!

— Так и собираешься трудиться на берегу?

— А вот это нет. Месяца два убью на хозяйственные дела, а потом опять в море. И знаешь куда? В китобойную флотилию. Сегодня как раз нанялся. Они уходят в Южную Атлантику осенью, к тамошней весне. Мне это подойдет.

Володя удивился.

— Ты же грозился, что с женой расставаться не будешь! А рейс китобоев не чета нашему — все восемь месяцев.

— Нельзя, нельзя! — сказал Никодим. — Женщина, пойми, настоящая, надо и с ней по-настоящему. Всякие там подарочки, юбочки, чулочки, кофточки… Приходи с Надеждой. Она у тебя хорошая. Тралмастера повстречаешь, пусть тоже со своей Матреной приходит. Я теперь семейный, холостых компаний не одобряю, а с женами — пожалуйста!

— Придем, — без энтузиазма пообещал Володя.

В этот вечер Прохор организовал выход в «Балтику». В ресторане группка сослуживцев отмечала уход на пенсию высокой седой женщины. Среди людей, сидящих за длинным банкетным столом Володя увидел Надю — женщина, уходившая на пенсию, была из учреждения, где Надя работала.

Надя, увидев Володю, переменилась в лице. Он сел к ней спиной, но в зеркале было видно, как она попеременно то бледнеет, то краснеет. У Володи у самого вмиг пропал интерес к веселью. Зато Прохор разошелся — вытребовал коньяку и закусок на всех, кто сидел за его столиком.

Когда провожальные речи у соседей закончились и оркестр заиграл танцы, Володя подошел к Наде, но его опередил один из гостей — развязный, с усиками паренек, повыше и покрасивей Володи.

— Простите, я уже пригласил даму, — сказал паренек, не подпуская Володю.

— Нет, я занята, — сказала Надя парню и пошла с Володей.

Полтанца они протанцевали молча, а потом Надя мстительно выговорила: