Настоящая радуга - [10]

А в 1815 году, когда книга Данибегашвили была отпечатана в Москве, над Бирмой уже собирались тучи. За сто лет до того Бирма могла еще надеяться на возможность сопротивления европейским колонизаторам; однако к началу XIX века разрыв в уровне экономического развития достиг таких размеров, что лишь коренная ломка уклада общественной жизни, перестройка армии, внедрение фабрик и заводов, выход на внешний рынок могли спасти страну от завоевания. А для этого не было времени, да и оснащенный веками образ жизни казался правителям Бирмы единственно возможным и нерушимым.

Англичане начали вторжение в Бирму, как только освободились в Индии и на других фронтах колониальных войн, как только были готовы к завоеванию еще одной чужой территории. Формальным основанием к первой англо-бирманской войне послужили столкновения на западных границах Бирмы — как на севере, в Манипуре, куда бирманские короли не раз организовывали походы против ассамских и манипурских племен, вторгавшихся в бирманские владения, так и на юге, где антибирманские араканские повстанцы, нашедшие убежище на территории захваченной англичанами Бенгалии, постоянно совершали рейды на бирманскую территорию.

В 1824 году английский экспедиционный корпус высадился в дельте Иравади, в крупнейшем бирманском мороком порту Рангуне — молодом городе, бурно развивавшемся во второй половине XVIII — начале XIX века. Англичанам удалось захватить город и укрепиться в нем. Поспешивший им навстречу талантливый бирманский военачальник Бандула попытался организовать сопротивление в окрестностях города и блокировать противника. Началась длительная позиционная война, в ходе которой англичане несли большие потери, в основном от болезней. Однако в одной из стычек генерал Бандула был убит, и это внесло разброд в бирманскую армию. Сменившие Бандулу бесталанные генералы (зато родственники короля) вынуждены были отступить под натиском англичан, а когда те углубились далеко на территорию страны и под угрозой оказались важные центры собственно Бирмы, бирманский королевский двор был вынужден запросить мира.

Англичане были беспощадны. И хотя официально война начиналась лишь для того чтобы «отвадить» бирманцев от военных действий у границ британских владений в Индии, по условиям мирного договора — у Бирмы отняли важные южные провинции — Аракан и Тенассерим — и наложили на нее громадную контрибуцию.

Если до первой англо-бирманской войны в России о Бирме знали лишь единицы, то с 1824 года слово «Бирма», «Бирмания» начинает довольно часто фигурировать на страницах газет и журналов. Причем если первые публикации были, естественно, перепечатками из английской прессы, то весьма скоро появляются и материалы другого рода, в которых авторы пытаются отсеять налет недоброжелательной к Бирме английской пропаганды, готовившей новые захваты во славу британского оружия и на пользу британским фабрикантам.

Общеизвестно, что царская цензура внимательно и строго следила за русской периодической печатью, ни в коем случае не дозволяя ставить под сомнение внутреннюю или внешнюю политику царизма. Однако в отношении Бирмы эта политика не была четко определенной, ясно было лишь, что не в интересах России ссориться с Англией из-за малоизвестной и весьма далекой страны, где сама Россия никаких целей не преследует. Все это позволило русской либеральной общественности довольно широко комментировать со своих позиций английскую агрессию в Бирме, глубже знакомить читателей с историей Бирмы, культурой, навыками и обычаями ее народа. Не было бы, вероятно, преувеличением утверждать, что русская пресса освещала события в Бирме более объективно, чем пресса любой другой европейской державы, не говоря уже об английской.

Наиболее полную информацию о Бирме в тот период давали такие издания, как «Сын отечества», «Русский инвалид» и «Московский телеграф». Большую роль в распространении знаний по истории и этнографии Бирмы в России сыграли «Атеней» и «Азиатский вестник».

Причины, выдвигавшиеся британскими политиками в оправдание войны против Бирмы, были настолько лживо-пропагандистскими, что их не приняла всерьез чиже газета «Санкт-Петербургские ведомости». А «Сын отечества» в 1824 году без обиняков писал, что действительной целью Англии в войне против Бирмы является стремление захватить ее богатства, прежде всего тиковые леса, и открыть торговую дорогу из Индии через бирманские земли в Китай.

Русскую общественность живо интересовали все стороны жизни бирманского общества. Во время войн с английскими захватчиками в 1824–1826 и 1852 годах на первый план выходили, естественно, рассказы о патриотизме и доблести бирманцев. Но никогда не покидали границ русской прессы мотивы восхищения бирманским народом, его культурой. С легкой руки «Московского телеграфа» — первого либерального журнала в России, по словам Белинского, самого лучшего журнала в России «от начала журналистики» — еще в 1825 году утвердилось в России мнение, что просвещенный человек должен знать Бирму, обычаи и нравы ее народа, ее историю и культуру.

Как бы продолжая эту мысль, «Азиатский вестник» и том же году писал, что русской общественности не следует вполне доверять тому, что пишут о Бирме на Западе. Либеральная печать России отметала утверждения англичан о «дикости» бирманцев, о том, что они якобы ненавидят все европейское и питают прирожденную враждебность к Западу. «Всякий бирман умеет читать, писать и знает счет», а бирманские ученые и монахи «занимаются переводами книг с иностранных языков», — писал «Азиатский вестник» в сентябре 1825 года. А «Сын отечества» еще до этого сообщил своим читателям, что «бирманы довольно просвящены» и «в каждом их монастыре находится библиотека», грамотность же населения там даже выше, чем в европейских странах. Английский миф о диких бирманцах раздражал даже «Санкт-Петербургские ведомости». В номере от 5 апреля 1825 года сообщается, что бирманцы весьма лояльны к иностранцам и гостеприимны, что во всех бирманских городах живет много иностранцев из разных стран мира, которые «свободно занимаются торговлей, свободно отправляют свое богослужение», и что сами бирманцы не только почти поголовно грамотны, но «весьма любят музыку и поэзию» и «великие охотники до шахматной игры».