Настоящая крепость - [11]

— Нет, это не так, — сказал он вслух. — Отчасти, думаю, это из-за их профессионализма. Они больше заинтересованы в том, чтобы научиться выполнять свою работу еще лучше, чем в защите своей репутации о том, насколько хорошо они ее уже выполняют. В этом отношении они напоминают мне многих наших морских офицеров, таких как граф Лок-Айленд и барон Рок-Пойнт. В первую очередь они профессионалы, а примадонны — только во вторую или даже в третью.

— Но, как я уже сказал, это только часть причины, — глаза Грин-Вэлли теперь были прищурены, выражение его лица было напряженным. — Думаю, что, вероятно, еще более значимо то, что, помимо самых высокопоставленных чинов, такой огромный процент офицеров армии — простолюдины. Одна из вещей, которая, я думаю, больше всего расстраивает знатных дворян, которые так недовольны императором и императрицей, — это то, что их лишили каких-либо реальных властных постов в армии. Я полагаю, с их стороны было бы глупо удивляться этому, поскольку вся причина, по которой король Сейлис и барон Грин-Маунтин — и Холбрук-Холлоу, надо отдать должное этому человеку, — создали королевскую армию в первую очередь для того, чтобы восстановить прерогативы короны за счет дворянства. После того количества сражений, которые потребовались, я не думаю, что кого-то должно удивлять, что они решили не назначать генералами любых дворян, в чьей лояльности короне они не были полностью уверены. И тот факт, что воины низкого происхождения могли — и достигли — высоких званий в армии, помогает объяснить, с каким энтузиазмом общественность поддерживает это. Здесь, в Чисхолме, армия занимает точно такое же положение — во всяком случае, в том, что касается общин, — как и военно-морской флот в Чарисе, и она достаточно молода и достаточно профессиональна, чтобы быть действительно гибкой. — Он покачал головой. — Честно говоря, я никогда не ожидал, насколько она гибка на самом деле.

Мерлин кивнул в знак согласия. Он был немного более оптимистичен в отношении готовности королевской чисхолмской армии принять новое оружие и тактику, чем некоторые чарисийцы, но даже он был приятно удивлен энтузиазмом чисхолмцев по поводу изменений.

В общем и целом, большинство чисхолмцев, казалось, были твердо едины в решении объединить королевства Чисхолм и Чарис (теперь почти повсеместно называемое «Старым Чарисом», просто чтобы все было правильно) в новую империю Чарис. Однако не все из них были такими. Некоторые — и особенно те, кто был наиболее склонен мыслить с точки зрения собственной власти и влияния, — сомневались в том, что обещанное равенство между Чисхолмом и Старым Чарисом действительно может (или будет) сохранено. При вдвое меньшем чем у Чисхолма населении экономическое богатство Старого Чариса было выше как минимум в четыре раза. Его мануфактуры и торговцы занимали преобладающее положение в экономике Чисхолма еще до объединения двух королевств, торговый флот Чариса доминировал во всех морях и океанах Сейфхолда, а королевский флот Чисхолма исчез — почти бесследно — в гораздо более крупном королевском чарисийском флоте, даже если образовавшийся союз официально назывался имперским флотом.

В сложившихся обстоятельствах, вероятно, было вполне разумно, по крайней мере, для некоторых чисхолмцев питать определенные сомнения относительно того, сколько времени пройдет, прежде чем Чисхолм открыто станет младшим партнером — можно сказать, партнером второго сорта — в имперских отношениях.

Кэйлеб и Шарлиан были полны решимости не допустить этого. Тот факт, что Шарлиан была соправительницей Кэйлеба, что она управляла всей империей от своего и его имени из Теллесберга, пока Кэйлеб был на войне в Корисанде, и что именно она, а не Кэйлеб, наблюдала за созданием нового имперского парламента, в значительной степени способствовал достижению этой цели. Тот факт, что имперская столица будет располагаться в Черейте, столице королевства Чисхолм, в течение полугода, и в Теллесберге, столице королевства Чарис, в течение другой половины года, продвинул дело еще дальше. Это заверило граждан Чисхолма в том, что чарисийским взглядам не будет позволено доминировать в имперском правительстве просто потому, что люди, отстаивающие эту точку зрения, имели гораздо лучший, гораздо более близкий и непрерывный доступ к императору и императрице.

Формирование имперской армии должно было стать еще одним подтверждением. Двумя главными опорами чисхолмской короны при короле Сейлисе и королеве Шарлиан была яростная преданность чисхолмских общин и королевской армии. Как только что указал Грин-Вэлли, это была армия, поддерживаемая политически и финансово общинами, и ее ряды заполнялись в основном простолюдинами, с помощью которых король Сейлис сломил высокомерную власть великих магнатов аристократии Чариса. Именно та же самая армия и еще более яростная преданность — любовь — тех же самых простолюдинов к бесстрашной храбрости королевы-ребенка, которая сменила Сейлиса после его безвременной смерти, позволили Шарлиан выжить. И те же самые глубокие источники поддержки были тем, что поддерживало их в ее решении выйти замуж за Кэйлеба и создать империю.