Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - [76]

Я никому не стану рассказывать о Вашем прибытии, а так как мы ведем очень уединенную жизнь, ничто не нарушит Ваш покой. [неразборчиво]

Моя жена и я также очень устали и нуждаемся в хорошем отдыхе. Вы увидите, что мы оба очень постарели. Вы не можете себе представить, как мы будем рады вновь видеть Вас… с тех пор как мы расстались, мы жили очень трудно, но Ваша жизнь была еще тяжелее!..

Когда вернетесь в Англию, напишите Великой Княгине Ольге [Александровне] и приезжайте дать свидетельские показания, чтобы помочь нам бороться с этой авантюристкой и интриганами, которые снова смешали Императорскую Семью с грязью.

Если 4 апреля для Вас слишком поздно, телеграфируйте мне и приезжайте 31 марта или 1 апреля, в этом случае я перенесу поездку.

Еще пару слов: три дня назад я получил коробку сигар, которую Вы прислали мне из Манилы. Я очень Вам благодарен. Принимаю подарок с удовольствием, от такой английской роскоши я давно отвык. Мы с нетерпением ждем от Вас новостей. Надеюсь, до скорой встречи. Ваш П. Жильяр.

P. S. Если случайно мы не встретимся на вокзале, возьмите такси и поезжайте прямо домой по адресу Villa de Mont-Tendre, Chemin de Pavement, Signal».

«Лозанна, воскресенье 10 июня 1928

Мой дорогой Гиббс,

Я очень долго не сообщал Вам никаких новостей, но я был настолько занят в последнее время, что у меня не хватало сил писать кому бы то ни было: моя работа в университете отнимает у меня всю энергию. Моя бедная жена также очень устала, к счастью, через месяц у нас будет отпуск, а до этого времени надо держаться.

А как поживаете Вы? В своей последней открытке Вы написали, что в Париже Вам нездоровилось. Надеюсь, теперь Вы чувствуете себя лучше. Конечно, Вам следует быть осторожным, малейшая усталость или перенапряжение могут повредить Вам. Мне показалось, однако, что Вы хорошо выглядите и, в общем, не изменились, за исключением появившейся седины. Было бы очень любезно с Вашей стороны, если бы Вы поделились с нами новостями: где Вы находитесь, каковы Ваши планы, поедете Вы в Виши или в Виттель? Получили ли Вы мое последнее письмо (с которым я отправил Вашу телеграмму)? Оно должно было прибыть в Париж на следующий день после Вашего отъезда в Англию. Искали ли Вы фотографии моей жены? Я Вас очень прошу сделать это при первой возможности, так как нам кажется, что некоторые могут быть очень полезны в деле Чайковской, которое сейчас приобретает плохой оборот. И надо действовать незамедлительно, будьте так добры найти их как можно скорее.

Моя жена и я шлем Вам наилучшие пожелания и надеемся, что Вы чувствуете себя хорошо.

Ваш Пьер Жильяр.

Напишите мне в любом случае, чтобы подтвердить получение письма и сообщить новости о Вашем здоровье».

Во время этого отпуска Гиббс, помнивший о желании своего отца, словно вернулся на тридцать лет назад. Он по-прежнему думал, что мог бы стать англиканским священником, но, частично прослушав необходимый для принятия сана курс в колледже св. Стефана в Оксфорде в течение зимнего семестра 1928 года и зимнего триместра 1929 года, понял, что у него нет большого желания продолжать занятия. После окончания триместра он планировал возвратиться в Китай через Австралию, совершив длительное путешествие. К этому периоду относится его письмо сербскому посланнику в Лондон[319]. Он писал его, находясь в доме своей сестры[320] в Ле Марстон[321], около Бирмингема:

«Ле Марстон, дом викария,

близ Бирмингема,

1 июля, 1929.

Ваше превосходительство,

Как я уже сообщал Вам на прошлой неделе, ранее я состоял на службе при русском Императорском дворе в качестве наставника и гувернера Цесаревича. После убийства моего ученика я находился на службе в Британской дипломатической миссии (временно), а затем получил место в Китайской морской таможне, при которой состою и теперь.

Прежде чем отправиться на родину в отпуск, я имел возможность посетить Пекин и увидеть место, где были погребены тела членов русской Императорской Семьи, найденные в Сибири и перевезенные в Пекин в 1919 г[322].

Его превосходительству

Сербскому посланнику,

195, Гринс роуд

Лондон, Ю. З. 7».

Минувшей зимой, находясь в Китае, Гиббс посетил Пекин, чтобы увидеть могилы членов Императорской фамилии, чьи тела были перевезены из Сибири. Романовы были сосланы в маленький город Алапаевск на северном Урале, жители которого в основном занимались горными разработками. В июле 1918 года, в ночь после расстрела семьи Николая II в Екатеринбурге, большевики вывезли своих пленников в лес в восьми милях от Алапаевска. Одного из них застрелили, остальных избили прикладами, а затем сбросили всех в заброшенную шахту. Белые войска нашли тела, которые генерал Дитерихс перевез в Пекин[323], после того как район был эвакуирован.

Продолжая свое письмо сербскому посланнику, Гиббс описывает все, что он увидел в склепе, где покоились останки Алапаевских мучеников:

«Девять гробов[324] поставили в склепе кладбищенской церкви, стоявшей в некотором отдалении от стен Северного города [Пекина], приблизительно в пятнадцати минутах езды на рикше от здания Русской миссии, которое находится за городскими стенами в самом удаленном районе северо-восточной части Пекина. Как я понял, сначала тела поместили в простые прямоугольные гробы, а затем переложили в обычные шестиугольные. Такие гробы часто можно видеть на русских похоронах, и их легко отличить от других, благодаря надежно прикрепленным к ним маленьким латунным пластинам. Ниже привожу имена членов Императорской фамилии, останки которых покоятся в этом склепе: