Насмешка - [55]

- Там, в трактире, я кое-кого видел, - начал он.

- Эвара Гира? – усмехнулся Ригн.

- Кроме него, - ласс Дальвейг остался серьезным. – Те, кто напали на мой отряд…

- Разбойники, - кивнул Магинбьорн. Он сделал несколько шагов и остановился, пристально глядя на Гаэрда. – То были не разбойники.

- Разбойники - им вполне подходит, - усмехнулся Дальвейг. – Но это не лесная рвань, нападающая на честных путников. Враги моей семьи. Сегодня я видел троих в трактире, они идут по моему следу. Проклятый трактирщик наговорил им вранья с три короба, но это не пустоголовая сволота, они сразу ухватили суть и направились в замок Ренваль. Вскоре они узнают, что трактирщик ошибся, и я покинул замок девять дней назад, но тогда они вновь будут искать.

- Ты опасаешься нападения в дороге? – уточнил Ригн и, получив утвердительный кивок, нахмурился. – Не ко времени это. Ежели мы доберемся до Лиаль раньше, чем попадем в Фасгерд, она может оказаться в опасности. Впрочем, Лиа сейчас и так в постоянной опасности, ее жизнь зависит от самодура. – Младший ласс Магинбьорн поднял взгляд на Гаэрда. – Поклянись, что твоя вражда не коснется моей сестры.

Что было ответить благородному лассу Гаэрду Дальвейгу? Он не мог клясться в том, в чем не был уверен, но мог поклясться в другом.

- Ежели мы узнаем, что мои враги идут по нашему следу, когда Лиаль будет с нами, я оставлю вас и уведу их за собой. Но… опасаюсь, что они не оставят в покое тех, кто был со мной. Нарочно убивать не будут, но напасть и осмотреть могут. К Нечистому, Ригн, я не могу всего предусмотреть! – вдруг сердито воскликнул Гаэрд. – Долг увел меня от стен родного замка, он же велит мне спешить дальше, но я не могу оставить без внимания судьбу лаиссы Лиаль. Ежели я не попытаюсь спасти ее, как она меня когда-то, мне покоя не будет. Коли прогонишь, я покорюсь и уйду, не ропща. Ежели дозволишь остаться, я вознесу за тебя хвалу Святым. Моя душа рвется на двое, но жизнь нежной Лиаль для меня важнее долга. Как скажешь, так и будет, - закончил Дальвейг и вошел в жарко натопленный дом, где господ встретил старший ратник, ожидавший их возвращения.

Ригнард появился спустя некоторое время. Лицо его было спокойным, в глазах застыла решимость. Он скинул теплый плащ и уселся за стол, напротив Гаэрда. Мужчины обменялись взглядами, и Магинбьорн произнес:

- Ты признал спасение моей сестры превыше долга, рискуя не исполнить его, ежели падешь в попытке освободить Лию. Так могу ли я упрекать тебя и гнать, коли мы дышим с тобой одной грудью? И пусть сейчас мы связаны одним делом, но я вижу в тебе друга, которого всегда хотел иметь. Ты пришелся мне по душе, Гаэрд, и я протягиваю тебе руку, говоря, что твои враги отныне мои враги, кто бы из вас не был зачинщиком и зачем бы они не гнались. Ты шел со мной, теперь я пойду с тобой. И когда моя сестра обретет свободу, я помогу тебе в твоем деле, ибо уверен, что оно доброе и не может запятнать мою честь.

Он протянул руку, и Гаэрд стиснул ладонь Магинбьорна в крепком рукопожатии. Мужчины поставили локти на стол, не разжимая ладоней, и Ригн накинул на их запястья веревку, связывая друг с другом.

- Клянусь быть другом твоим и отдать всю кровь до последней капли, коли придет на то нужда, - произнес Ригнард, - и пусть свидетелями мне будут Святые Защитники.

- Клянусь не предать твоей дружбы и отдать последний вздох за тебя, коли придет на то нужда, - ответил Гаэрд. – И пусть свидетелями мне станут Святые Защитники.

Старший ратник, сидевший рядом, достал нож и, как того требовал обычай, перерезал тонкую веревку и кинул ее в огонь. Древняя клятва в вечной дружбе свершилась.

Глава 12

Вот уже третий день лаисса Ренваль металась в бреду в покоях дворца наместника в его городе Илви. Отряд ласса Ландара Ренваля прибыл сюда только вчера, и горячка, свалившая благородную лаиссу еще в дороге, только усилилась из-за невозможности найти лекаря в лесу, через который ехал отряд. Наместник последний день пути провел не на коне в голове отряда, он ехал с женой в возке, наблюдая, как она, то выныривает из тяжелого забытья, то вновь уходя в него. Казалось, жаром тела Лиаль превосходит уже жаровню.

По приказу ласса, его супругу растерли хмельным напитком, но помогло это ненадолго. В деревне, куда был отправлен посыльный, удалось раздобыть настой из трав. Ренваль лично вливал его в рот Лиаль, бережно удерживая ее голову на своих коленях. Она закашлялась, толком и не выпив  того, что ей давал муж. Гнев Ренваля пал на знахаря, которого привезли воины. И если бы не бред, начавшийся у лаиссы Ренваль, заставивший супруга вернуться к ней, то знахарю пришлось бы плохо. Впрочем, ласс, брезгуя руками смерда, так и не подпустил его к своей жене, несмотря на уговоры служанки и барда.

Снег, которым обтирали пылающее лицо лаиссы и холод, пущенный в возок, немного уняли жар, но вскоре он разгорелся с новой силой. На господина боялись поднимать глаза. Наместник стал особенно желчен и груб. Его люди решили, что ласс злиться из-за вынужденной задержки в пути, отряду пришлось свернуть с дороги, чтобы добраться до Илви. Но только Святые знали, что Ландар извелся вовсе не из-за задержки. Он смотрел на Лиаль, метавшуюся на его коленях и с ужасом думал, что может ее не довезти даже до Илви.