Наследство - [9]

– Ну, Кузьмин, смотри! А то опять окажешься в какой-нибудь траншее!

Кузьмин складывал степенно бумажку, разглаживая уголки.

– Наговорить можно сорок бочек арестантов…

– Ведь знаешь, что правда, а говоришь и не поперхнёшься. Но завхоз уже не слышал этих слов, пружинящим шагом направился к выходу.

И вдруг вспомнил Дунаев, окликнул его:

– Ты, Михаил Степанович, шофёра моего пришли.

Иван, председательский шофёр, тридцатилетний мужик, появился в кабинете через минуту, вытянулся во весь рост, как перед командиром. Круглолицый, будто полная луна, брови и волосы смолью отдают, и ростом удался, под два метра вымахал, в «газике» головой в тент упирается. А вот поди же, не женится чертяка, по ночам шастает, как мартовский кот по саду. Спросить, что ли?

– Не подобрал невесту, Иван?

Иван в ладоши хлопнул, как-то по-девичьи улыбнулся:

– Только за этим и приглашали, Егор Васильевич?

– А ты думаешь, этого мало? Не надоело в холостяках ходить?

– Я, Егор Васильевич, на женатых смотрю в последнее время и тоской, как одеялом, покрываюсь. Уж больно тяжело на них глядеть. Как казанские сироты.

Вот, чёрт, нашёл что ответить! Может быть, на самого председателя намекает? Не ладится что-то у него с женой, будто кто по ней на телеге проехал. Нет, она не ропщет, не бранится, наоборот, больше молчит, только чувствуется, не та Лариса стала, какие-то мысли её сжигают, чернотой лицо заволокло.

Он поспешил сменить тему разговора – ещё что-нибудь ляпнет Иван, – попросил:

– Сейчас в склад к Фомину поедешь, там пакет возьмёшь, отправишь в район. Понятная задача?

– Кому? – спросил Иван.

– Сергиенко на квартиру…

Иван уточнять больше не стал, головой кивнул и скрылся в двери. Исполнительный и надёжный Иван человек, проверенный не раз, разъяснять ему не требуется. Надо отвезти на квартиру начальника управления мясо, две бутылки коньяку – всё исполнит аккуратно.

И вдруг злоба на самого себя в душе вспыхнула. Дурацкое положение, ведёшь себя по-холуйски. А что поделаешь? Сергиенко небось тоже мужик нужный, от него многое зависит – и фонды, и планы, и другие дела. Сейчас Егор Васильевич в управление как в собственную квартиру заходит, поддержку и одобрение находит в делах, а могло быть и наоборот. Так закрутят – не продохнёшь. Те же планы – что о них скажешь. Ведь можно одну цифру записать, а можно – другую, раза в два больше. Вот и пыхти, как трактор, а чуть осечка – битому быть, а то и головы не сносить.

В первый год работы Егор Васильевич приехал к Сергиенко, разложил бумаги, попросил его выслушать.

– О чём речь пойдёт? – спросил начальник.

– О планировании, точнее, о том, как не надо это делать.

– Любопытно, любопытно, – пробасил Сергиенко, – и что же вам не понравилось?

– Я вот тут, – Егор Васильевич старался говорить спокойнее, – проанализировал наши показатели, и выходит – хозяйству нашему планы ваши экономисты, что называется, под дугу накрутили. По сравнению с соседями в два раза выше.

– А ты достигнутый уровень в расчёт принимаешь? – спросил Сергиенко.

– Какой уровень?

– Ну и наивный ты человек. – Сергиенко откинулся в кресле, начал растирать лоб. – Вот, к примеру, ты стометровку в институте бегал?

– Бегал.

– За сколько секунд?

– За двенадцать…

– Так вот, а я сейчас и за двадцать не пробегу. Потому как возраст другой, силёнки не те. Одышка уже, – Сергиенко погладил себя по животу.

– Что-то я не пойму, – сказал Егор Васильевич, – при чём тут спорт?

– А при том, дорогой Егор Васильевич, что планы надо посильные доводить. Зачем же мы вашим соседям будем планировать такой уровень, если они ни разу его не достигали? Их хоть кнутом бей, а ваших показателей они не достигнут.

– Но есть же один обобщающий показатель.

– Это какой же?

– Земля. Вот и доводить план из расчёта пашни. Правильно говорят, что в сельском хозяйстве всё богатство от земли идёт.

– Если по твоей логике идти, Дунаев, то мы в районе никогда план выполнять не будем. Один налегке пойдёт, как на прогулке, а другие будут, как тонущие, пузыри пускать.

– Но, согласитесь, несправедливо так!

– А это с какой стороны смотреть, Дунаев. Для тебя, может быть, и несправедливо, а вот соседу твоему Бирюкову в самый раз подходит.

Вот так поговорили они с Сергиенко. Знал Дунаев – правда на его стороне, но до неба высоко, до Бога далеко. И на другой год он заранее в управление приехал, в декабре, когда ещё только намётки планов составлялись, девчатам-экономистам две коробки конфет купил на всякий случай, и цифры другие появились, они как будто нежнее стали. Вот она, логика!

Подумал так Дунаев, и противно стало на душе, закололо в груди от боли.

* * *

День разгорелся по-весеннему, и даже ветерок угомонился, стал ласковее. Вот что значит весна! Утром ещё зима вовсю свои порядки диктовала, а сейчас играет солнце. Нетронутый снег на полях пористым стал, посинел, шуршит, оседая, как песок. Около деревьев чёрные круги образовались – первый признак, что скоро искромсает солнце снеговое одеяло и нагрянет весенняя круговерть, заискрится ручейками.

Автобусная станция в Осиновом Кусту в самом центре села, там, где районные организации расположились, а колхозная контора как раз на окраине, особняком стоит в конце слободы. Туда и направился Бобров по узким сельским улочкам, мимо густо, как бусинки, насаженных домиков.