Наследство рода Болейн - [55]

— Я выполню свой долг. Перед вами и перед нашими детьми. Простите, если обидела.

— Можешь ее пригласить, — рычит король и топает к двери позади трона — она ведет прямо в его покои.

Этим проходом почти никогда не пользуются. Никого не оказывается рядом, чтобы открыть дверь, он распахивает ее сам и уходит, оставляя позади онемевших от страха придворных.

Королева смотрит прямо на меня, и я вдруг понимаю — это не спокойствие, она застыла от ужаса. Король ушел, придворные вскакивают на ноги, кланяются захлопнувшейся двери — мы одни.

— Это право королевы — приглашать дам ко двору, — произносит она неуверенно.

— Вы выиграли! — Мне все еще не верится.

— Я должна исполнить долг, — повторяет она.

— Вы выиграли! — Поверить не могу. — Он сказал «приглашайте».

— Это правильно. Я исполню свой долг перед Англией и перед королем.

АННА

Хэмптон-Корт, март 1540 года

В своих покоях в Хэмптон-Корте жду нового посла, он прибыл вчера поздно вечером и собирался навестить меня утром. Кажется, сначала с ним должен встретиться король, но о королевском приеме пока не слышно.

— Правильно это? — спрашиваю у леди Рочфорд.

Кажется, она в сомнениях.

— Обычно послов приглашают на особый прием и представляют двору и всем советникам. — Она разводит руками, не понимая, почему с послом из Клеве надо обходиться по-другому. — Сейчас же Великий пост. Почему он приехал в пост, не мог подождать до Пасхи?

Чтобы скрыть раздражение, отворачиваюсь к окну. Он должен был прибыть в Англию вместе со мной, у меня был бы представитель с того самого момента, как я ступила на английскую землю, он остался бы со мной. Граф Оверштейн и граф Олислегер сопровождали меня, но были вынуждены вернуться домой, да у них и нет опыта жизни при иностранных дворах. Если бы с самого первого дня на моей стороне был посол! Если бы он был со мной в Рочестере, когда я причинила королю такую обиду при нашей первой встрече… Но что толку в сожалениях. Теперь он здесь, вдруг он сумеет помочь.

В дверь стучат, двое стражников распахивают двери.

— Герр доктор Карл Херст, — объявляет стражник, с трудом выговаривая титул.

Посол из Клеве входит, ищет меня взглядом, низко кланяется. Мои дамы приседают в реверансе, оглядывают гостя с ног до головы, неодобрительно шушукаются, замечают все — и потертый, лоснящийся воротник бархатного жакета, и стоптанные каблуки. Даже по перу на шляпе видно — из Клеве путь неблизкий. Мне стыдно, что такой человек представляет мою страну при английском дворе — самом богатом и самом легкомысленном в христианском мире. Он станет посмешищем — и я вместе с ним.

— Герр доктор, — протягиваю руку для поцелуя.

Вижу, посол сбит с толку. Он не ожидал увидеть на мне ни модного платья, ни ловко сидящего чепца, ни дорогих колец, ни цепочек на талии.

Он целует мне руку и говорит по-немецки:

— Счастлив представиться, ваша светлость. Я посол.

Великий Боже, он больше похож на жалкого писца.

— Вы завтракали?

Он смущенно запинается:

— Я… гм… еще нет…

— Вы голодны?

— Я не мог найти залу, простите, ваша светлость. Дворец так велик, мои комнаты в стороне от главного здания, и никто…

Так, поместили где-нибудь на полпути к конюшням.

— Вы никого не спросили? Тут тысячи слуг.

— Я не говорю по-английски.

Ничего себе!

— Как это не говорите по-английски? Как же вы будете вести дела? Тут никто не знает немецкого.

— Герцог, ваш брат заверил меня, что и король, и советники знают немецкий.

— Ему отлично известно, что нет.

— Он думал, я быстро выучу английский, — защищается посол. — Я знаю латынь.

Чуть не плачу от разочарования.

— Первым делом надо позавтракать. — Я стараюсь взять себя в руки.

Китти Говард, как всегда, неподалеку, давно прислушивается к нашей беседе. Если она достаточно знает язык, чтобы шпионить, что ж, пусть будет переводчиком при этом никчемном после.

— Мисс Говард, не пошлете ли кого-нибудь из служанок за хлебом и сыром для посла? Он еще не завтракал. И велите прихватить немного эля.

Она уходит. Спрашиваю у посла:

— Вы привезли мне письма из дома?

— Да. У меня есть распоряжения от вашего брата, а ваша матушка шлет вам свою материнскую любовь и надеется, вы не забудете ее любящих наставлений, не уроните честь своей страны.

Лучше бы она вместо пустых приветов прислала толкового посла. Беру протянутый пакет, он усаживается за завтрак, а я устраиваюсь с письмами на другом конце стола.

Первым открываю письмо от Амелии. Целая страница — какие комплименты ей делают, как она счастлива в Клеве, как хорошо одной в наших общих комнатах. Описание новых платьев и моих бывших платьев, перешитых для нее. Все это — для приданого, потому что она выходит замуж. Я вздыхаю, леди Рочфорд ласково спрашивает:

— Надеюсь, новости хорошие, ваша светлость?

— Сестра выходит замуж.

— Как чудесно! Хорошая партия?

С моей, конечно, не сравнить. Невелика победа, но, перед тем как ответить, я смаргиваю слезы.

— Она выходит за брата нашего зятя. Моя старшая сестра Сибилла замужем за герцогом Саксонии, а его младший брат женится на Амелии.

До чего же дружная семейка, все неподалеку — мать, брат, две сестры, два мужа, и только меня отослали подальше — ждать писем, которые все равно не приносят радости. Я выключена из их жизни, и брат ненавидит меня по-прежнему.