Наследство племени готов - [4]

Поглощенный честолюбивыми мечтами, он тихонько рассмеялся и пригладил жидкие темные волосы.

Все его друзья и соратники считали, что Гиммлер обладал магическими знаниями и умел предсказывать будущее, однако они ошибались. Рейхсфюрер был обычным человеком, а вовсе не полубогом и поэтому не знал, что зондеркоманда вовремя попадет в Керчь, но его приказа не выполнит: сокровища будут увезены раньше.

Увезены в неизвестном направлении.

Глава 2

Белогорск, наши дни

Когда зазвонил будильник, противно и настойчиво, как всегда, Виталий Громов хлопнул его подушкой и, протирая заспанные глаза, поднялся и потянулся, кряхтя.

Вдруг, посмотрев на занавески ядовито-зеленого цвета — вот уже много лет он собирался поменять их, да все не хватало времени из-за проклятой работы (ну ничего, теперь точно поменяет), — Виталий ударил кулаком по кровати и расхохотался.

Вчера начальник наконец-то подписал заявление об увольнении, и капитан полиции Виталий Громов, в послужном списке которого значилось три громких раскрытых уголовных дела, отправился в свободное плавание.

Громов улыбнулся, вспомнив, как товарищ полковник сообщил ему, что он не прошел аттестацию.

Оба прекрасно понимали, что это неправда, что на его место метил племянник начальника криминальной полиции, вчерашний студент, которому дядя обещал теплое местечко. И хотя это место вовсе не было теплым — у Громова хватало головной боли, — Виталий знал, как работают некоторые «блатники».

Спору нет, среди них иногда попадались порядочные люди, старавшиеся не оставать от коллег, однако были и наглецы, редко посещавшие работу и державшие пальцы веером.

Кто займет место Громова, Виталия не интересовало. Пусть об этом беспокоится начальство. Он уже решил, чем будет заниматься дальше.

Раз государство не запрещает открывать частные детективные агентства, Громов попытается вклиниться в эту пока не очень заполненную нишу. Молодой человек даже присмотрел офис. Конечно, аренда обойдется ему недешево, но не принимать же посетителей в своей квартире. Собственный офис всегда придает солидность его нанимателю.

Что бы такое внести в дизайн, чтобы было еще солиднее? Виталий запустил руку в густые пшеничные волосы — этакую курчавую шапку, которая всегда трудно поддавалась расчесыванию, — и потянулся за джинсами, небрежно брошенными на стуле, собираясь принять душ и позавтракать, когда смартфон разразился мелодией Бетховена — фрагментом из «Лунной сонаты», так любимой его дядей Вадимом Сергеевичем Воронцовым, готовым слушать ее ежедневно часами.

Круглое розовощекое лицо Громова озарилось лучезарной улыбкой.

Дядя был для него всем, он взял Виталика к себе, когда его родители — военные врачи — погибли в Афганистане. Тогда еще была жива тетя Лиля, его жена, заменившая Громову мать, очень добрая, хлебосольная женщина, напоминавшая казачек: высокая, стройная, с толстой косой, оплетавшей голову. Их дочь, Света, походила на мать как две капли воды, сын Леня пошел в отца: те же льняные волосы, белая кожа, курносый нос, усыпанный мелкими шоколадными веснушками, пухлые губы и зеленые бирюзовые глаза.

Тетя Лиля никогда не подчеркивала разницу между родными детьми и племянником, и двоюродные братья и сестра чувствовали себя родными.

Дядя Вадик несколько раз предлагал Виталику, чтобы тот называл их с Лилей отцом и матерью, и мальчик честно пытался пару раз выговорить сокровенные слова, однако у него ничего не получилось. Большая фотография родителей, молодых и красивых, стоявшая на комоде, мешала это сделать.

Нет, Вадим и Лиля — люди родные, спору нет, но не настоящие папа и мама. Об этом и сказал им Виталик, и Воронцовы поняли, не стали настаивать и ничуть не изменили своего отношения к племяннику. Виталий провел пальцем по большому экрану смартфона:

— Да, дядя Вадим!

— О, он уже не спит! — раздался бас Воронцова, и вся квартира будто наполнилась светлой музыкой. — Молодец! Я думал, дрыхнешь. Ты же теперь безработный.

— Дядя, мне всего тридцатник, если вы об этом помните, — усмехнулся Виталий. — А в такие годы безработными становятся те, кто очень хочет им быть. У меня же почти арендован офис. Впрочем, на эту тему мы с тобой уже разговаривали.

— Разговаривали, — согласился Воронцов. — И я еще раз тебе предлагаю свою помощь. У меня есть люди в Горсовете, готовые помочь. Давай я свяжусь с ними, и твой полковник приползет на брюхе, чтобы просить тебя вернуться. Что ни говори, а ты прирожденный сыщик. В полиции ты был на своем месте.

— Я с тобой совершенно согласен, — отозвался Громов. — И довожу до твоего сведения раз, наверное, в пятый, что не собираюсь бросать сыскное дело.

— Знаю, знаю, частный детектив, — Вадим Сергеевич произнес последнее слово немного презрительно.

Вероятно, эта профессия ассоциировалась у него с героями иностранных детективов. Правда, среди них не было идиотов, но они почему-то не внушали ему доверия — методы не те. Да и не уважает их никто, ибо нет заветных корочек: любой может указать на дверь, в то время как сотруднику полиции просто так на дверь не укажешь — чревато последствиями.

— Зря ты так, — обиженно проговорил Виталий. — За рубежом, между прочим, хороший частный детектив зарабатывает неплохо и ценится на вес золота.