Наследство из склепа - [3]

– Я не предатель, просто Сергей должен знать, что мы едем с ним вдвоем, что ты не поедешь. И ни над каким маршрутом ты не думала, не сочиняй… Ты сдрейфила, испугалась, признавайся, чего уж там…

Он говорил так нарочно, чтобы Маша разозлилась и сказала, что все это неправда, что она не такая трусиха, какой ее только что выставил ее братец. Но Маша повела себя довольно странно, чем удивила не только Никитку, но и Серегу.

– Я не испугалась, просто перед тем, как выбрать маршрут, надо сесть и подсчитать, сколько на все это потребуется денег, и составить список необходимых вещей. Деньги нам понадобятся на бензин и на тот случай, если мы где-нибудь застрянем и надо будет заплатить тому, кто согласится нас вытащить или привезти домой. Кроме того, наверняка будут и непредвиденные расходы… Вот был бы Сашка, он бы все подсчитал. Мы же как планировали? Сережа отвечает за машину и все, что связано именно с нашим передвижением: а это техническое обеспечение, ремонт и топливо. Я – за кухню и все, что связано с едой. А Саша – за все остальное.

– А я? – удивился Пузырек. – За что должен был отвечать я?

– За напитки, за воду – ее количество, качество и сохранность, – серьезно ответила Маша. – А я не собираюсь взваливать на себя ответственность за все, кроме машины. Вот поэтому я и не стала пока разрабатывать никаких маршрутов и даже мечтать. Мне все это показалось слишком тяжелым…

Говоря так, Маша перевернула лопаточкой румяный омлет прямо на большое блюдо и разделила на три равные части, которые разложила на тарелки.

– К тому же вы забыли, наверно, что за нами попросили присматривать Ларису. Вы подумали о том, под какой удар мы подставим ее, когда она обнаружит наше исчезновение? Ведь о том, чтобы посвятить ее в наши планы, не может быть и речи!

Сергей, молчавший все это время, придвинул к себе тарелку и, покачав головой, сказал:

– Тогда я поеду один. Машина у меня готова, деньги на бензин я копил весь год, тушенку куплю, палатка есть… Вот только одному как-то… – И он, с трудом подавляя в себе желание раскиснуть прямо на глазах у кормившей его Маши, вдруг неожиданно отодвинул от себя тарелку. – Ну ладно, я пошел. Если до вечера не соберетесь, я поеду один. А что касается вашей соседки, то ты же сама, Маша, говорила: люди искусства сильно отличаются от простых смертных. Я бы на вашем месте нашел слова, чтобы убедить ее в том, чтобы она позволила вам поехать со мной. Тем более что со мной она более-менее знакома.

И как бы в подтверждение его слов в общем коридоре послышался звон ключей, довольно громкие шаги и хлопанье соседской двери.

Маша кинулась в прихожую, открыла дверь и замерла, прислушиваясь к доносящимся из ветровской квартиры звукам. Приложив палец к губам, Маша вся обратилась в слух. У Ларисы был гость, мужчина, который довольно громко и бесцеремонно разговаривал с актрисой. Да что там: кричал на нее! Сначала слов было не разобрать: мужчина говорил тише, но словно доставляя каждым своим словом боль женщине.

– Учит роль, – прошептала Маша, в душе восхищаясь тому, насколько творчески и самоотверженно Лариса отдается искусству. Она не забыла слова Сергея о том, в каком виде он встретил соседку на улице.

Но чуть позже Лариса уже рыдала совсем натурально, приговаривая одни и те же слова:

– Это не я, вы меня с кем-то спутали. Я не хочу туда лететь, я там никого не знаю. У меня на носу премьера… На мне двое детей, кто за ними присмотрит?..

Дверь, ведущая в коридор, была открыта, и то, что происходило в квартире Ветровой, могли слышать, кроме Маши, и мальчишки.

– Что-то мне не верится, что она учит роль, – сказал Сергей тихо, продолжая слушать и боясь пропустить хоть слово. – Разве можно так натурально рыдать?

– Вообще-то Лариса – талантливая актриса, она и раньше рыдала… Не знаю, что и сказать… А может, постучать к ней? Она откроет дверь, и если на лице будет улыбка, то сразу станет ясно, что Лариса играет и что ее слезы – искусственные…

И не успели они опомниться, как Маша спокойно подошла к двери соседки и позвонила.

– Лариса! – позвала она актрису по имени, как было принято. – Это я, Маша. Вы не позавтракаете с нами?

Спросила и замерла, ожидая, что будет дальше. И действительно, за дверью все стихло, и несколько минут не было слышно ни звука. После чего все же где-то в глубине квартиры произошло какое-то движение, послышались торопливые шаркающие звуки, и дверь открылась. Красное заплаканное лицо актрисы Ветровой сияло улыбкой:

– А… Это вы, ребята… Вам что-нибудь нужно?

Маша заметила, что Лариса стоит босиком, а на ней красные брюки и желтая домашняя майка. От Ветровой пахло сердечными каплями (Маша хорошо знала этот запах: корвалол Лариса принимала обычно в дни премьер, и на этот случай в Машиной семье всегда хранился пузырек-другой).

– Вы репетируете? – смутилась Маша. – Извините, что я помешала. Просто вы так натурально плакали, что мы с Никитой испугались. А так нам ничего не нужно, мы сами приготовили завтрак и даже хотели вас пригласить.

И хотя Лариса выглядела не совсем обычно и явно чувствовалось, что она нервничает, Маша приписала это к разыгрываемой только что какой-то душещипательной сцене. Наверняка в таком же возбужденном состоянии был и актер, который находился где-то в глубине квартиры.