Наследство для двоих - [193]

Поначалу он не понял, из какого именно стойла донесся до него голос матери, но потом все же увидел ее.

– А-а, вот ты где. – Алекс радостно подбежал к решетчатой калитке, тщательно пряча за спиной лист бумаги. – Я тебя везде искал.

– Если уже пора обедать, скажи Марии, что я не голодна, – резко выпалила она. Ей не терпелось спровадить его отсюда, чтобы снова остаться в одиночестве. Скрывать горечь и боль, терзавшие ее душу, уже не было сил. В памяти всплыли все вопросы, которыми засыпал ее сын, когда они летели домой. Это было хуже пытки. А почему Сирокко умер? А почему он сломал себе шею? А почему мама выпустила его на скачки? А почему мамочка плачет? А почему она так любила Сирокко? Почему? Почему? Почему? Сама мысль о том, что подобное может повториться, была невыносима. Хоть бы Лейн взялся откуда-нибудь и ответил на все эти дурацкие вопросы. Во всяком случае, тогда, в самолете, это ему удалось.

– Нет, обедать еще не зовут. То есть меня не звали. Я просто принес тебе одну вещь. – Сияя простодушной улыбкой, он протянул ей над калиткой бумажку, которую до этого держал за спиной. – Это тебе. Я хотел завернуть ее в красивую обертку, чтобы бантик был и все такое. Но миссис Уэлдон сказала, что праздничная обертка у нас кончилась.

«Еще один подарочек, – язвительно подумала Рейчел. – Ну когда же они уймутся! Все пытаются купить меня, буквально все!»

– Ничего мне от тебя не нужно.

Его личико словно опрокинулось.

– Но папа сказал…

– Мало ли что сказал папа. Он ошибся! Не нужно мне никаких подарков! В том числе и от тебя. Ясно? – Она была ослеплена слезами, снова обильно хлынувшими из глаз, а потому не видела, как изменилось его лицо. – Иди! Иди к своему папочке! Ты мне здесь не нужен.

Резко отвернувшись от сына, она опять нашла покой и утешение в тепле, которое излучало доброе и щедрое тело Саймун. Издали до ее слуха донеслись дробные шажки – это Алекс выбегал из конюшни. А его листок, порхнув несколько раз в воздухе, мягко опустился на посыпанный опилками пол.

Рейчел осталась наедине со своими лошадьми. Больше ей ничего не требовалось. И никто не был нужен. Следующий час она провела, мысленно убеждая себя в этом.

Однако довольно скоро от размышлений ее опять отвлекла чья-то поступь. Она молча прокляла весь род человеческий, который никак не хотел оставлять ее в покое. На сей раз это был Лейн – узнать его по седой львиной гриве не составило труда. Он встревоженно озирался.

– Алекс? – позвал Лейн.

Рейчел едва не расхохоталась. Ну конечно! Да разве станет он искать ее? Нет, только сын имеет для него значение. Она прижалась к стене, желая только одного – стать меньше мыши, чтобы он не заметил ее. Однако шорох привлек его внимание. Лейн смотрел на нее в упор.

– Послушай, Рейчел, ты Алекса случайно не видела? Обед уже готов, Мария его зовет, а он не отвечает.

– Я не знаю, где он, – бесстрастно ответила она. Голос Рейчел был тускл и бесцветен, полностью отражая ее внутреннее состояние.

Озабоченно нахмурившись, Лейн приблизился к стойлу.

– Но он должен быть где-то здесь. Один из конюхов уверяет, что видел, как он входил сюда… А это что? – Лейн нашел что-то на полу. Рейчел нехотя вышла из-за кобылы, чтобы посмотреть, что он там увидел. На опилках лежал листок бумаги, продавленный в центре конским копытом. Рейчел смотрела на детский рисунок, но даже не попыталась взять его, когда Лейн, открыв калитку, вошел к ней. – Ведь это Сирокко. Алекс нарисовал его специально для тебя.

– Должно быть… – Она лишь пожала плечами, беря рисунок.

– Так где же он? Ведь это он принес рисунок. – Лейн вопросительно взглянул на нее, ожидая немедленного ответа.

– Да. – Рейчел отрешенно смотрела на смятый клочок бумаги, который протягивал ей Лейн, и в сердце ее не было ничего, кроме глухой неприязни. – Я сказала ему, что ничего мне не нужно. Я думала, что он забрал это с собой.

– Что ты думала? – Глаза Лейна побелели от гнева. – И как ты могла? Он же для тебя это нарисовал!

– А мне плевать! – взорвалась она в ответ. – Как могла? Могла, как видишь! А почему бы и нет? Всю свою жизнь я получаю от всех подарки. Все думают, что эти подарки возместят мне все мои страдания. Да только неправда это! И никогда не было правдой!

– Господи, Рейчел, да он всего лишь ребенок. Он хотел сделать хоть что-то, чтобы тебе не было так плохо. Неужели ты настолько упиваешься жалостью к самой себе, что не видишь даже, что всем нам больно, потому что больно тебе? Это не просто детский рисунок. Это попытка достучаться до тебя, показать, что он любит тебя!

Никогда еще Рейчел не видела Лейна в таком гневе. Его возмущенные слова тяжкими ударами молота отзывались в ее мозгу. В какой-то момент ей даже показалось, что он ударит ее. Она съежилась, прикрыв лицо.

– Я не знала, – еле слышно пролепетала она. – Я думала…

– Ты думала, – прогремел Лейн, передразнивая ее. – Только о себе и думала. Интересно, думала ли ты хоть раз в жизни о ком-нибудь еще?

Он оставил ее стоять одну, дрожа от шквала гневных обличений.

* * *

Проезжая мимо массивных белых столбов, обозначающих въезд на территорию Ривер-Бенда, Маккрей бросил взгляд на часы на приборном щитке. Встреча с Лейном была назначена на половину второго. Он опаздывал на пять минут. Прибавив скорости, через пару минут Маккрей заметил двух, нет, даже трех человек, которые шли цепью по лугу слева от дороги. Поначалу это насторожило его, но потом он успокоил себя мыслью о том, что работники с фермы, должно быть, ищут какую-нибудь лошадь, отбившуюся от табуна.