Наследство - [39]

Траурная процессия прошла под старой городской стеной. Ближе к окраине улицы становились все более узкими и мрачными, крыши домов клонились друг к другу, образуя почти что крытую галерею. Возраст здешних построек исчислялся столетиями, были они в основном деревянными, обмазанными глиной с соломенными крышами. В этих старых кварталах жили торговцы, ремесленники и артисты всякого рода, и все эти люди свято верили в то, что именно они составляли самое сердце Кендры, да и всего королевства.

Последний отрезок пути пролегал через огромную гавань, где можно было встретить бродяг, спавших прямо под открытым небом и одетых в поношенные одежды, доставшиеся им от сердобольных горожан. Ближе к воде солоноватый воздух смешивался с запахом сушившихся рыбацких сетей, смолы, с многочисленных кораблей доносились ароматы готовившейся еды.

Возле доков процессия повернула на север и вновь вышла к старой городской стене, где уже был сложен погребальный костер. Гроб Ашарны поставили на его вершину, и Берейма поджег сухие дрова. Поначалу пламя разгоралось как бы нехотя, но когда с моря подул легкий ветерок, то спустя несколько минут языки огня поднялись высоко в воздух. Над костром появился густой коричневый дым, заслонив от людских глаз солнце и набросив тень на весь город, словно подчеркивая, как несчастны были в эти минуты горожане. На короткое мгновение дым рассеялся, и показалось белое лицо Ашарны, будто ее душа в этот миг улетала из своей земной оболочки. Линан заметил, что на многих провожавших свою королеву в последний путь это так подействовало, что на их лицах появилась испарина.

Погребальный костер горел два часа. Когда пламя стало затухать, и дым из коричневого столба превратился в небольшие сероватые струйки, процессия двинулась обратно во дворец. На этом пути уже не звучала музыка, а королевские стражники шли следом за музыкантами с опущенными копьями.

В память об Ашарне дворцовые ворота были открыты, и любой человек мог войти во дворец, чтобы вспомнить свою последнюю королеву. Накрыли большие столы, на которых в избытке стояли закуски и напитки, так что вскоре люди уже стали смеяться, немного нервно, но по большей части от того, что наступило утешение. Хотя народ очень любил свою правительницу, мертвых невозможно вернуть к жизни, и потому все считали, что нужно смотреть в будущее со всевозможными надеждами. С появлением нового монарха в Гренде Лиар должна была начаться новая жизнь. Дым погребального костра рассеялся, город снова залил солнечный свет. Единственными признаками траура остались одежды людей, да еще черные флаги на самых высоких дворцовых башнях и на мачтах кораблей в далекой гавани.

Линану было тяжело смотреть на развеселившихся гостей.

Его душа была полна горечи от того, что он потерял мать, которую так и не узнал близко за всю свою жизнь, и которая перед смертью успела сказать ему несколько теплых слов и дала понять, что всегда думала о нем как о сыне. Ему удалось избежать покровительства и подхалимства разных доброжелателей, тех самых людей, которые не замечали его существования до тех пор, пока он не получил один из Ключей Власти. Когда веселье стало совсем шумным, он взял с собой кожаную флягу с красным вином и тихо удалился в южную галерею дворца на верхнем этаже, на стенах которой висели прекрасные картины и гобелены.

Широкие двойные двери галереи были распахнуты, пропуская свет и воздух, и Линан вышел на балкон. Отсюда ему была видна Кендра со всеми тремя сотнями тысяч ее жителей, многие из которых сейчас находились во дворе дворца и около него.

Юноша неторопливо потягивал вино и наслаждался тем, что видел перед собой. Солнце начинало склоняться к западу, отражаясь в окнах домов, а красные и зеленые крыши складывались в причудливый узор, за которым блестели воды залива Кестрель. Вдалеке можно было разглядеть берега Лурисии.

Он задумчиво потрогал Ключ Союза.»Я должен буду представлять Берейму там, в Лурисии и в других провинциях, — думал он. — Это же смехотворно. Что я знаю о подобных вещах? Кто научит меня?»

Линан отпил из фляги большой глоток и повернулся, чтобы уйти. Теперь он был подавлен тяжестью доставшейся на его долю ответственности. В дверях галереи стояла Арива, пристально разглядывая его.

— Долго ты здесь стоишь? — спросил он, удивленный ее молчанием.

— Не очень долго. Мы ждем тебя внизу на тризне.

— Мы?

— Твоя семья. Нам слишком о многом следует поговорить.

Линан фыркнул:

— О Ключах Власти.

— Конечно. — Она подошла и встала рядом с ним на балконе.

— Тебе повезло, и ты это знаешь. Мы были уверены, что наша мать не оставит тебе вообще ничего. — Линан промолчал. Арива пожала плечами и продолжала: — Ты не учился выполнять подобные обязанности, брат. Что ты будешь делать?

— Пока я этого еще не знаю. Пока я еще привыкаю к мысли о том, что меня признали настоящим принцем крови.

Арива поморщилась, но взяла себя в руки и улыбнулась.

— То, что ты владеешь одним из Ключей, не может изменить обстоятельств твоего появления на свет.

— Ты права. Ашарна была и осталась моей матерью, — сухо произнес он.

— А твой отец был простолюдином, — спокойно ответила она. — В то время как отец Береймы Мильгром и наш с Олио отец Тейф были аристократами, вели свое происхождение из Двадцати Домов. Между нами и тобой, Линан, существует разница, и так будет всегда, это окончательно.