Алисия ехала вниз по склону к огням Нью-Полца. Голова почти кружилась от легкости.
Понадобились два дня, два дня смертельных мучений, но в конце концов решение принято.
Теперь она себя чувствует... чистой. Да, чистой... лучше не скажешь. Сбросила сгнившую кожу, побитую молью, чтобы предстать перед всем миром в новой.
Возникнет другая Алисия Клейтон. Совсем другой вид, другие манеры. С нынешнего вечера. Конечно, никаких иллюзий питать не приходится — будет нелегко. Но, упорно притворяясь новой Алисией, со временем в нее можно будет поверить.
Единственный способ жить дальше. Последние годы жизни вообще не жизнь. Да, работа имеет большое значение, только, кроме нее, есть еще кое-что. Решено жить полной жизнью. Хорошей жизнью.
Она часто слышала, что успех в жизни — лучшая месть... Теперь поняла: для нее это вдвойне справедливо.
Проезжая по светлым, заснеженным, разукрашенным улицам Нью-Полца, Алисия прислушивалась к круглосуточным новостям на длинноволновой городской радиостанции. Кажется, после двух дней отсутствия ее никто не разыскивает.
Слегка заинтересовало одно: сообщение об убийстве арабского торгового представителя по имени Насер какой-то там, выходившего из своей ман-хэттенской квартиры. Спланированная расправа? — предполагал репортер. Полиция гадала, не связано ли убийство с мертвым арабом, недавно обнаруженным в Кэтскиллс вместе с пятью прочими трупами.
Интересно.
Въехав в туннель, она выключила радио, переключилась на автопилот, вытащила сотовый, с тугим комом в груди набрала номер. Указательный палец дрогнул на кнопке, но после глубокого вздоха нажал.
Услышав знакомый голос, Алисия чуть не разъединилась, однако заставила себя выдавить сквозь сухость в горле:
— Уилл? Это я. Можем поговорить?
— Я ждал не совсем такого сочельника, — проворчал Джек.
Джиа с Вики затащили его в Центр для детей, больных СПИДом, в ясельное отделение. Джиа без конца твердила, что у малышей СПИДа нет, они просто ВИЧ-положительные. Можно подумать, большая разница.
— И чего же ты ждал? — поинтересовалась она из кресла-качалки, кормя трехмесячного ребенка, завернутого в простынку.
— Ну... что буду сидеть у камина с горячим добрым пуншем, пока ты готовишь на кухне рождественского гуся...
Она усмехнулась:
— А крошка Вики лепечет: «Благослови всех нас Бог».
— Что-то вроде того.
— Мечтай дальше, Скрудж[35].
Вики, в красном бархатном платье и белых колготках, расхохоталась в соседнем кресле, нянча другого младенца:
— Ну какой же он дядюшка Скрудж? Он Джек Крэтчит!
Благодаря Диснею Эбенизер Скрудж превратился в глазах Вики в дядюшку, но Джек не стал ее поправлять. Дядюшка Скрудж — старый друг.
— Сердечное тебе спасибо, Вик, поперечное-огуречное, — поклонился он, сидя в своем кресле качалке, только без младенца — и слава богу.
Джиа встала, прижав к плечу ребенка.
— Нет, именно мистер Скрудж, — повторила она, похлопывая малышку по спине. — Смотри, сидит себе, слушает радио, олицетворяя сам дух Рождества.
Джек принес с собой портативный радиоприемник, тихо работавший на подоконнике.
— Рождественская музыка.
Крошечный приемник немилосердно обходился с потрясающим вариантом композиции Шона Колви-на «Радуйся Рождеству», хотя она звучала все равно прекрасно.
— Почему ты в последние два дня ловишь исключительно эту самую захолустную программу? Что такого интересного в Кэтскиллс?
— Была одна история.
Джиа пристально на него посмотрела:
— Та самая?..
Она не договорила, но Джек понял, о чем идет речь. Все средства массовой информации сообщали о шести трупах, найденных в боковом кармане туннеля. «Беспрецедентное массовое убийство!»
Джиа явно не хочет при Вики вдаваться в подробности.
— Та самая, — кивнул он.
Джек оставил фургон в углу площадки, позвонил Хулио. Съел пару чизбургеров, постоял, глядя на падавший снег, поджидая его, потом они вместе направились в город. По дороге выскочил на заправке, сделал другой звонок с сообщением об оставленном грузовике.
Джиа поджала губы и отвернулась. Малышка, чернокожая девочка, взглянула на Джека через ее плечо и срыгнула.
— Молодец, — похвалила Джиа.
Потом повернулась, подошла, встала прямо перед ним.
— Протяни руки.
— Ох, нет, в самом деле...
— Давай, Джек. Поверь мне, тебе это нужно. По-настоящему. А ей еще больше.
— Перестань...
— Я серьезно.
Повернула малышку к нему лицом. Темные глазки несколько секунд таращились на него, потом девочка улыбнулась.
Полный бред.
— Ее зовут Фелисити. Одна сестра ее так назвала, когда мамаша исчезла, не позаботившись дать дочке имя. В первую неделю жизни Фелисити пережила ломку, она ВИЧ-положительная, она брошенная. Ее некому подержать на руках, Джек. А детей надо нянчить. Возьми. Дай ей шанс. Не умрешь.
— Не в том...
— Джек! — Она протягивала ему Фелисити.
— Ну ладно.
Он осторожно, опасливо вытянул руки, в которые Джиа передала ребенка.
— Ну-ка, тише теперь, — предупредил он. Зачем она его на это толкает? — Тише! Господи Исусе, только бы не уронить.
Джиа тихонечко рассмеялась, и Джек успокоился.
— Она, конечно, хрупкая, но не настолько.
Наконец удалось уложить Фелисити поудобней, примостив головку у себя на плече. Она вертелась, морщилась, Джек прижал ее крепче, стиснул в объятиях. Пусть почувствует себя в безопасности, убедится, что не упадет. Джиа сунула ей в рот соску, малышка зачмокала. Кажется, помогло. Закрыла глазки, успокоилась.
