Наследники господина Чамберса - [4]

Говоривший умолк.

Молчали и остальные. Друзья были охвачены каким-то нервным подъемом, словно внезапное озарение на момент открыло им будущее...

После долгой паузы Даламбер спросил:

—      А как вы думаете разрешить организационную сторону дела, мой дорогой Дидро?

—      Собственно, для этого я вас и пригласил. Один я, разумеется, даже если костьми лягу, с этим делом не справлюсь. И вот, с согласия Лебретона, я обращаюсь за помощью к вам. Втроем мы составим как бы редакционный комитет, или общую редакцию «Энциклопедии». Мы будем договариваться с авторами, получать статьи, редактировать их, дописывать, собирать в тома. Мы возглавили работу и возьмем на себя ответственность за нее. Каждый — в своей области. Я оставлю за собой философию и литературу, вы, Даламбер, будете курировать математику и точные науки, а Руссо мы поручим милую его сердцу музыку и изящные искусства...

—      Я отказываюсь! — тотчас же заявил Руссо. — Я не хочу связывать себя чем бы то ни было. Если смогу помочь своими познаниями — не откажу, но не рассчитывайте на меня как на организатора: на это я не способен.

—      Я согласен! — кивнул Даламбер.

Он извлек из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой и присвистнул:

—      О-ля-ля! Ну и засиделся же я с вами! А впереди еще одна деловая встреча. Прощайте, друзья. О деталях, дорогой Дидро, договоримся позднее. Можете рассчитывать на меня.

Он встал и направился к выходу.

Дидро пристально и печально смотрел на оставшегося товарища.

—      Не ожидал от вас, мой друг, что вы подведете меня. Я всегда любил вас и всегда надеялся, что мы будем вместе.

—      Мы и будем вместе, — тихо сказал Руссо. — Но, поверьте мне, я не мог поступить иначе. Я сознаю грандиозность ваших замыслов и величие будущего труда вашего. Но я еще не нашел себя. Я вовсе не уверен, что буду заниматься музыкой и изящными искусствами. В моей душе что-то зреет, но что — я не знаю еще. Поверьте, мой друг, я люблю вас не меньше, чем вы меня, а может быть, даже и нежнее. Именно поэтому я вполне откровенен с вами...

—      Ну что ж, пусть будет так... — вздохнул Дидро. — Однако, смотрите, уже тушат свечи. Мы действительно засиделись.

Он подозвал официанта, заплатил по счету и поднялся.

В этот вечер они никак не могли расстаться. Тихо беседуя, они не заметили, как оказались на Новом мосту, излюбленном месте прогулок Дидро. То споря, то радуясь, что на иные предметы взгляды их совпадают, они от нынешнего дня обратились мыслью в прошлое, и Руссо рассказал о себе то, чего еще не рассказывал никому.

Глубокой ночью друзья очутились на улице Кордие, где Руссо снимал комнату. Оттуда они направились к дому Дидро. И тут настал черед исповедоваться основателю «Энциклопедии».

Он был не менее откровенен, чем Руссо, рассказывая о прошлом.

Оно тотчас встало перед ним как живое.

И потом, когда, лежа в постели, Дидро тщетно пытался уснуть, картины детства и юности вновь продолжали одолевать его, сменяя одна другую.

ЧАСТЬ I. ЮНОСТЬ АТЕИСТА

1. МОЙ ДОМ — МОЯ КРЕПОСТЬ

Детство...

... Что вспоминается ярче всего?

Конечно же, яркое пламя камина.

Тоже вечер. Гостиная в старом отцовском доме. И сам мэтр Дидье Дидро, «Дидро-старший», как величал он себя, в огромном плюшевом кресле, со взглядом, устремленным на весело потрескивающие угли.

Его лицо. Спокойное, удовлетворенное. И голос. Тоже спокойный, уверенный.

Долгими зимними вечерами любил он, собрав домочадцев, проповедовать им истины, почерпнутые из своей нелегкой трудовой жизни.

— Дети мои, — говаривал он, — отец ваш являет пример того, как человек простой и незнатный, если только он думает о боге и всегда поступает справедливо, может своими руками создать благополучие семьи...

Мэтр Дидье был религиозен, но верил в удачу.

Сын третьего сословия, он знал свою генеалогию не хуже, чем какой-нибудь принц, герцог или маркиз. Знал и гордился ею. Много раз слышал от него Дени, Дидро-младший, историю своей семьи.

Все Дидро родились и жили в Лангре.

Все занимались ремеслами.

Имелись среди них бочары и стекольщики, кожевенники, каретники и шорники. Но прежде всего члены рода Дидро прославились изготовлением ножей и хирургических инструментов.

Вероятно, ножовщиком был первый из Дидро, оставивший след в документах Лангра, — Антуан, родившийся в 1596 году и имевший ни много ни мало четырнадцать душ детей.

Старший сын Антуана, Николя, наверняка был ножовщиком, а среди внуков основателя рода их числилось уже до полудюжины. К ним принадлежал и мэтр Дидье, поднявший на особенную высоту это ремесло в родном городе, но не сумевший передать его своим детям.

Дидро-младший хорошо знал, что старик скорбел об этом, хотя и тщательно скрывал свои чувства.

Помнил Дени своего отца в фартуке и старой рабочей куртке, за большим точильным кругом или у наковальни, с тисками или молотком в руке, тихонько мурлыкавшим себе что-то под нос. В таком виде почтенный ножовщик выступал обычно в течение всего будничного дня. И хотя он имел двоих подмастерьев, немалую часть работы он всегда брал на себя.

Да, он был отличным мастером.

Его уважали и ценили в Лангре и во многих соседних местах. Ни одна хирургическая операция не проходила без его скальпелей и ножниц. Причем — и это особенно поднимало популярность мэтра Дидье — он охотно ссужал врачей инструментами в долг, нимало не смущаясь, что затем они годами тянули с уплатой.