— Кого?
— Вас. Меня.
— Ну-у! — лениво протянул князь.
— Я боюсь эпидемий. Какая-то нелепая, глупая, стадная смерть. Хочется умереть чем-нибудь своим, личным, чтобы хотя смерть-то отметила в тебе единицу, а не стадное животное.
— Всё равно! — сказал князь.
— А смерть преждевременная? Неожиданно, скоро, сейчас?..
— Умирать один раз.
— Вы так равнодушны к жизни? Вы? Такой молодой, счастливый?
— Живу — ничего, и умру — ничего. Нет ли ещё новенького?
— Фурор! В первый раз в Петербурге! — смеясь сказал Маров.
— Нет! К чёрту! Надоело всё это, — апатично заметил князь. — Ещё чего-нибудь!
— Андрюша, иди к maman, — сказала Вера, заглядывая в дверь.
— Куда? Наверх? — с притворным ужасом спросил молодой князь.
— Ну, да. К ней.
— О, зачем я не ушёл купаться с Димой! — вздохнул Андрей, потянулся и стал лениво приподниматься.
— Ты звала меня — и я налицо, — сказал он, входя в комнату матери.
Он тяжело опустился на низкий пуф около кресла княгини, взял её руку и поцеловал. Княгиня сидела у окна и держала в руке крошечный носовой платок. Глаза её были заплаканы и красны.
— Случилось что-нибудь? — с лёгкой тревогой спросил Андрей.
— Ты спрашиваешь? — в приподнятом тоне заговорила княгиня. — Но разве ты сам не видишь?
— Не вижу, maman.
— Разве ты не знаешь, на что пошёл твой отец, чтобы спасти тебя?
— Не знаю, maman. На что он пошёл?
— Но он принуждён был занять у этого… этого Гарушина. Тот ещё ломался, чуть не отказал. Теперь мы принуждены принимать его, заискивать в нем… Про него ходят ужасные слухи. Всё состояние своё он нажил тем, что разорял других. Ради тебя мы решились накинуть эту петлю, но она душит нас!
Княгиня заплакала.
— Условия, кажется, не тяжелы? — тихо заметил сын.
— Но отчего они не тяжелы? Этот человек никогда ничего не делал даром! Когда он входит сюда, я чувствую, что он оскорбляет нас.
— Это немножко фантазия, maman. Я, напротив, заметил, что он чрезвычайно почтителен.
— Он оскорбляет нас! — запальчиво повторила княгиня и слегка стукнула кулачком по столу. — Он тешится нашей зависимостью и необходимостью переносить его присутствие. Я не могу, не могу! — Она закатила глаза и закрыла лицо платком.
Андрей молчал и громко дышал, складываясь почти пополам на низком пуфе.
— Зачем он ездит так часто и привозит с собой своего сына? — тоном трагической актрисы спросила княгиня.
Андрей продолжал дышать.
— Этот сын… У него не дурные манеры, я не говорю! Но что ему надо у нас?
— Ты думаешь, ему что-нибудь надо? — со скукой и недоумением спросил князь. Княгиня горестно потрясла головой и развела руками.
— Послушай, Andre, я могу говорить об этом только с тобой. Твой отец стал слаб и нервен. Последний удар сильно поразил его. Теперь он немного успокоился. Но я не спокойна! Я вижу вещи, которые… Я угадываю… Словом, мне кажется, что этот Гарушин чуть ли не метит в зятья.
Княгиня криво усмехнулась и высоко подняла голову. Андрей встрепенулся.
«Чепуха! — сейчас же решил он про себя. — Дочери у него нет и мне жениться там не на ком. А недурно бы! — прикинул он приблизительную долю состояния воображаемой невесты. — Впрочем, к чёрту!»
— А если он метит? — с ударением повторила княгиня.
— Дочери у него нет? — для полноты уверенности спросил Андрей.
— У него есть сын! — крикнула мать.
«Меня, значит, не женят», — сообразил опять князь и вдруг лениво улыбнулся.
— У Веры было бы крупное состояньице! При её направлении, впрочем…
— Но он — Гарушин… Дед этого Александра был мошенник и пьяница, отец — кулак.
Молодой князь не любил длинных разговоров и теперь вдруг почувствовал утомление и досаду.
— Но ты напрасно волнуешься, maman. Пока, я не вижу оснований…
— Что же ему нужно? — заговорила Софья Дмитриевна, бросая платок на стол и поднося ладони к глазам так, как будто старалась разобрать что-то на них. — Что ему нужно у нас? Постоянно? Чуть не каждый день?
— Не вели принимать, — рассеянно посоветовал Андрей.
— Да ты ребёнок! — закричала княгиня. — Ты не понимаешь, что мы не имеем права оскорблять его? Не имеем! Мы в его руках, в его власти, в его распоряжении, и наш отказ его сыну будет нашим разорением. Ты не понимаешь!
— Зачем же вы у него брали? — апатично спросил Андрей.
— Где же было взять? У кого? Надо было спасать тебя, твоё имя.
— Досадный случай! — сказал Андрей.
— Княжна Баратынцева жена господина Гарушина! — с горечью проговорила княгиня.
— Я, кажется, не буду лишней? — вдруг спросила Вера, появляясь в дверях.
— Ты подслушивала? — гневно вскрикнула Софья Дмитриевна.
— Нет… Я не подозревала, что у вас с братом тайное совещание, вы говорили громко, и я слышала невольно.
Вера не трогалась с места, княгиня и Андрей повернулись к ней, ожидая, что она будет говорить. Девушка, наконец, слабо улыбнулась и провела рукой по лицу.
— Разве это не странно, что вы уже всё решили здесь за меня? — сказала она. — Моя мать решила, что я должна ради спасения… имущества выйти за человека, которого я не люблю и не уважаю. При этом пострадает блеск имени, но я буду отстранена, и это забудется!
— Вера! — строго окликнула её княгиня. Но девушка продолжала:
— Моя мать решила за меня, что я своей жизнью могу и должна заплатить за кутежи своего братца.
