Наследник Ярости - [10]

— Уверяю тебя — не мерещится. Я вполне реален. Но лучше не оборачиваться.

Девушка вскочила на ноги и стала кружиться, озираясь по сторонам.

— Нет никого, — прошептала она, — я потеряла разум.

— Почему твои ноги в крови? — спросил Ирвальд.

Она остановилась и, приподняв забрызганные бурыми пятнами юбки, уставилась на свои ступни. На них по-прежнему выступала свежая кровь.

— Меня что-то укусило.

— Как оно выглядело?

— Я не помню, — призналась девушка, — я ехала верхом, и что-то вцепилось мне в ногу. Ванко поскакал галопом, и мне удалось сбросить ЭТО. Слава богу, что неподалёку был ручей — я промыла раны.

— Нужно остановить кровь, пока не набежали толпы всякой нечисти.

— Волки?

— Это если повезёт.

— Вы так странно говорите…

Ирвальд не ответил. Он размышлял, как поступить. Колдовать, оставаясь невидимым, он не мог. А между тем кровь манила его своим запахом, дурманила мысли. Княжич опустился на колени, собрал пальцем алые капельки с травы и слизнул языком. Голова закружилась от наслаждения. Пора было остановиться, пока живая кровь не пробудила все дремлющие в нём инстинкты.

— Ирвальд?

— Да, — блаженно прошептал владыка.

— Где вы? — в голосе девушки слышался испуг, — в кустах кто-то есть. Мне кажется, я вижу чьи-то глаза.

— Тебя не тронут, пока я рядом.

Сейчас ты — моя добыча, подумал он. Ни одна тварь не осмелится посягнуть на то, что принадлежит владыке. Он улыбнулся, любуясь красавицей.

Дурман крови постепенно рассеивался, волнение улеглось. Нужно было что-то делать с её кровоточащими ранами.

— Отвернись.

Девушка послушно повернула голову и даже прикрыла ладонями лицо. Ирвальд провёл рукой по ступне — прохладной и шелковистой. На икре были следы от укуса полевого пса. Ей ещё повезло — очевидно, тот был совсем молод и ещё не научился впрыскивать яд. Пальцы слегка задрожали — края ран начали стягиваться, пока кожа не стала совсем гладкой.

— Уже не больно…

Ирвальд поднял голову и увидел, что она смотрит прямо на него. Зрачки её расширились и стали совсем чёрными, пухлые губы, слегка приоткрытые, заметно побелели, грудь поднялась на вдохе и замерла, боясь выдохнуть.

Ирвальд знал, какое впечатление производит, и это его совсем не радовало.

Однако девушка, к немалому его удивлению, сумела совладать с собой и выдавила на лице улыбку — совсем робкую, лишь на кончиках губ.

— Спасибо.

Руки её опустились к поясу и стали что-то нащупывать в складках платья.

— Это все, что у меня есть, — сказала она, протягивая небольшой мешочек.

Ирвальд осторожно отвёл её руку кончиками пальцев, радуясь, что не снял перчатки — так она не видела когти и шипы, которые наверняка привели бы её в ужас.

— Мне больше нечем отблагодарить вас, — прошептала она, не пряча глаз. Не то испуг, не то изумление приковали её взгляд к его лицу — она смотрела, будто завороженная.

Ирвальд знал навскидку десяток способов, которыми она могла бы его отблагодарить, однако смущённо отогнал назойливые мысли. Это была не похотливая ведьма, а юное, совсем ещё зелёное дитя, испуганное до полусмерти, но к чести своей, она хотя бы пыталась не выказывать свой страх — так, что она даже немного ей верил. Владыка отвернулся, чтобы лишний раз не смотреть на её губы. Ни у кого в межгорье не было таких красивых губ. Его собственные, почти чёрные от обилия трещинок, сжались в полосочку, стараясь как можно больше спрятать клыки.

— Мне это не нужно, — с трудом произнёс он.

Девушка опустила руку с мешочком и неловко отвела взгляд.

— Как твоё имя?

— Ярушка… Ярина, — поспешно исправилась красавица, опустив взгляд.

— Тебе подходит, — заметил Ирвальд и вздохнул. Пора было заканчивать со знакомством, — расскажи мне, какого дьявола ты здесь забыла?

— Я? — Переспросила Ярушка, сбитая с толку его грубоватым тоном, — не знаю… Мы возвращались домой… Боревод предложил сократить путь, и мы поехали через горы. Еда неожиданно кончилась, и он отправился поохотиться. Барвинка ушла следом — собирать хворост.

— Когда?

— Утром, — поспешно сказала она, но тут же покраснела от стыда — что уже было скрывать, — неправда… Они ушли вчера вечером.

— Где ты ночевала?

— В седле. Мы с Ванко всю ночь бродили по полю, потом наткнулись на ручей.

— Где тебя оставили слуги?

— Далеко отсюда. В поле.

— Они не вернутся.

— Я уже поняла, — призналась Ярушка.

— И что ты теперь намереваешься делать?

— Ехать домой.

— Одна?

— А у меня есть выбор?

Ярушка уже совершенно пришла в себя, глаза её приобрели янтарный оттенок и даже засверкали — теперь уже от ярости. Она сжала кулачки, потом отпустила, очевидно, переживая какую-то свою внутреннюю борьбу. Вид у неё был загадочный.

— Ты давно знаешь своих слуг? — поинтересовался Ирвальд.

— Нет.

— Теперь будешь знать, что не стоит нанимать кого попало. И как тебя отпустили одну с этими пройдохами?

— Это слуги моей сестры, — сказала Ярушка, кусая губы, — она дала мне их в сопровождение. Я хотела вернуться домой, к брату.

— Где твой дом?

— В Залесье.

— Далеко отсюда… И откуда же вы ехали?

— Из южных окраин Хорива.

Ирвальд ничего не сказал. Путь от Хорива в Залесье лежал далеко от Межгорья. И даже если совсем не знать пути, свернуть сюда было также маловероятно, как и пересечь Горы, не ведая, где вход. Если её не пытались продать ведьме, стало быть, от неё просто избавились. Только вот кому могла помешать такая юная красавица?