Наследник славы. ч.2 - [25]

— Ты, друг, что-то хотел сказать?

— Друг? — маа поднял обе ладони и положил себе на макушку. Шуке уже знал, что этот жест означает раздумье, — Ты говоришь «друг»? Действительно это ты.

— Я это я. А то кто же еще? — удивился пленник. Кого еще этот странный маа надеялся здесь увидеть, — А вот ты кто такой?

— Я Кабо. Друг Кабо.

— Мой друг?

— Твой? Да. И твой.

— И мой? — Шуке все больше удивлялся, — А чей еще друг, если не только мой?

— Твой друг. И друг Романа.

— Что!? — Шуке взвился, вскочил, схватив маа за руку.

Тот испуганно выдернул ее, прижался к стене:

— Друг. Друг. Твой друг. Романа друг.

Шуке отступил и сел на кровать. Маа сразу успокоился.

— Да. Я друг твоего друга Романа. Он так сказал. Ты друг Романа?

— Да! Да! Я друг Романа! — закивал пленник.

— И я друг. Друг Романа и твой друг, — маа состроил счастливую гримасу, — Друг. Он так и сказал.

— Да где же он, Роман? То же в камере?

— Нет. Зачем в камере? Роман — большой человек. Он старший повар. Его уважают даже гиоды. А матороканцы любят есть то, что готовит Роман.

— Так где он, Кабо?

Кабо удивился:

— Живет в своей комнате. У него есть своя комната. На одного! — важно сказал Кабо, точно речь шла о его комнате.

Шуке долго расспрашивал Кабо о Романе. Не слышал ли он о других пленниках. Кабо ничего не слышал, но обещал все выспросить у Романа и рассказать в следующий раз. Когда маа ушел, Шуке готов был птицей взвиться под потолок своей камеры. Оказывается его друг не только жив, но еще и на свободе. Наверное и Зэнь-Ди с Профессором Михалычем тоже на свободе. Не будь он сквиргом, тоже был бы на свободе.

* * *

Принеся в следующий раз пищу Кабо не заговорил с заключенным, как тот не пытался поймать его взгляд. Та же картина повторилась и на следующий раз. Шуке терпеливо ждал. Он понимал, что это неспроста. Либо за рабом следили, либо ему нечего сказать. На третий раз Кабо, прикрыв за собой дверь, заговорил:

— Был у Романа. Всё, всё рассказал. Всё, всё узнал. — после чего Кабо пересказал все то, о чем знал сам Роман о судьбе Зои и Савелия Михайловича.

Затем вдруг закончил:

— Роман сказал, мы скоро вытащим Шуке на волю. Тебя, — для убедительности маа ткнул пальцем в лоб сидящего пленника, — Тебя вытащим.

— Когда?

— О-о. Скоро-скоро. Сам увидишь. Такое скоро будет! Все, все на волю выйдут.

— Что будет то? — недоумённо спросил Шуке, — Что произойдет?

— Увидишь, увидишь. — хитро морща мордочку удалился Кабо.

«Надо же? — думал Шуке, — Что еще задумал Роман? Как он собирается вытащить меня отсюда? Может что наврет про меня матороканцам, раз они к нему так хорошо относятся? Скажет им, что я беглый преступник, а значит не враг им? О, вечные силы! Хоть бы у него получилось. Не хочется пропадать в этой конуре»

* * *

Не раз еще пытался Шуке заговорить с Кабо о непонятных ему планах Романа. Но Кабо лишь сопел узкими щелями-ноздрями у основания шеи, нетерпеливо постукивая правой передней ногой по полу. Почему-то он не хотел больше говорить на эту тему — или сам не знал подробностей о планах спасения Шуке, или ему велено больше ничего не говорить. Все же раз заключенному удалось вывести маа на интересующую его тему.

— Кабо. А сам ты не хотел бы убежать с этого корабля?

— Убежать? — удивился коротышка, — Куда убежать?

— Ну куда? Туда, где ты смог бы стать свободным.

— Свободным? — Кабо задумался. И вдруг, словно одернув свои мысли, выдохнул, — Хочу! Я очень хочу понять, что такое «быть свободным». И правда ли это так хорошо, как говорит Роман.

Тут резко оборвав себя, поняв, что сболтнул лишнего, маленький маа грустно заявил:

— Я не знаю, что такое «свобода». Никто из нашего народа этого не знает. Мы все родились на этом корабле рабами от родителей рабов. И наши родители родились здесь рабами. И их родители. И родители их родителей.

— Неужели нигде во вселенной нет вашей родной планеты, на которой живут свободные маа.

— Почему нет? Есть. Должна быть. — поправился Кабо, — Не может такого быть, что нет. — и через минуту раздумий, — Хочется, очень хочется, чтобы была такая планета. Планета свободных Маа! Но я не знаю, где она. И никто из наших не знает…

— Роман рассказывает вам о свободе? Он говорит, что вы должны быть свободны? — попытался перевести разговор в нужное ему русло Шуке.

Кабо строго посмотрел на пленника:

— Роман много о чём говорит. Говорит нам. Не тебе. Нам! Зачем тебе знать? Когда надо, скажут что делать.

— Свобода, это хорошо. — Шуке грустно качает головой, — свобода, это когда ты волен делать, что хочешь. Когда никто тебе не говорит, чем ты должен заниматься и как жить. Когда ты идешь туда, куда хочешь сам и находишься там с только, сколько сам пожелаешь. Не сидишь под замком.

— И Роман говорит так же, — Кабо вздыхает, — Но я не пойму, как это? Никто не говорит… Никто не показывает… Никто не решает… А кто решает?

— Сами. Каждый решает сам за себя.

— А кто накормит? Где пищу взять? Кто планирует работу? Кто скажет: «Кабо, надо сделать то-то и то-то. Кабо, сегодня принесешь это. Кабо, ты наказан. Кабо, ты животное». Кто скажет, где Кабо ночевать? В какую очередь кушать?

— Ты. Ты сам всё решаешь.

Кабо глубоко задумался. Тихо прошептал: