Наследник славы. ч.2 - [23]

— Шуке. — ответил Шуке.

— Тротт маа. Шуке… — выразительно посмотрел на собеседника Тротт.

— Шуке. — ткнул себя пальцем в живот пленник и, показывая на себя, а затем позади себя, совершенно забывшись, — сквирг, сквирг, сквирг. — и снова в себя, — Шуке сквирг.

При этих словах маа вздрогнул. Впрочем он и так знал, кто пленник корабля. Но когда сам пленник подтвердил, что он тот самый ужасный сквирг… Казалось, маа сейчас хватит удар. Но он взял себя в руки и улыбнулся:

— Скиг Ш-ке, — добавив еще несколько слов. Подошел поближе и похлопал пленника по спине, — еще раз повторив сказанное.

— Ну вот и подружились, — улыбнулся Шуке.

* * *

С тех пор всякий раз, как Тротт приносил еду, они дружески кивали друг другу. Скорее кивал Шуке, а Тротт покачивал головой из стороны в сторону. Между прочим, в один из своих приходов Тротт, посчитав, что свет слишком ярок, просто негромко хлопнул три раза в ладоши. Свет притух, став не столь обременительным для глаз. Шуке это открытие очень обрадовало, так как через чур яркое освещение изрядно досаждало.

Вскоре Шуке пришло в голову, что Тротт может помочь овладеть ему основами местного языка. Он указывал то на кровать, то на стену, то на потолок и вопросительно смотрел на вошедшего. Коротышка быстро понял, что от него требуется и с удовольствием включился в игру. Через несколько посещений гостя Шуке знал пару десятков слов. Уже позже Шуке узнал, что четырехногий обучал его не своему родному языку, а некоему универсальному межпланетному хэге, довольно примитивному и простому, но вполне выполняющему свои функции — фонетического общения существ с разных планет.

Шуке, между прочим, узнал от нового товарища, что время на корабле не безразмерно. Оно отмеряется вахтами (на хэге — «пирц» то есть «работа»). Причем три «пирца» (или три вахты) составляют «го-пирц» (или просто «го» — «оборот работы») — что-то вроде суток на планете. Девять суток «го-пирц», (то есть 27 вахт) равны одному «шарртти-анх» или просто «шарртти». Девять «шарртти» (81 вахта) составляют один «моо-анх», нечто среднее между земным понятием месяца и года.

Конец каждого «шарртти-анх» и «моо-анх» отмечаются как праздники. Первый — скромно, буднично, по-семейному. Второй, торжественно — всем кораблем. Летоисчисление велось от некоего мифического «вылета» (куда, откуда — маа не знал). После окончания 81 «года» — «моо-анх», отмечался конец очередного «того-анх», то есть конец эпохи и счет «годам» начинался заново, а прошедшая эпоха получала свой порядковый номер оттого самого «вылета». Так и говорилось, в таком «того-анх» в такой-то «моо-анх» от «вылета», случилось то-то.

В свою очередь «пирц» (вахта) делилась на 9 частей по три единицы — «си» в каждой. Каждый «си» на 81 долю — «ти», а те на 81 миг — «онь». К каютах даже стояли своеобразные часы, отмеряющие это время.

Обучение прервалось давно ожидаемым пленником событием.

* * *

Как то утром, после пробуждения Шуке, в камеру вошли сразу двое. Среди них не было маленького маа. Два покачивающихся здоровенных матороканца. Один движением руки, в которой зажат короткий цилиндрик, велел идти за ними. Шуке, знакомый уже с действием прикрепленного на его груди диска, повиновался. Один матороканец ковылял спереди, другой позади. Шли долго, переходя по разным наклонным коридорам с одной палубы на другую. Наконец вышли в более широкий, чем прочие, коридор и остановились перед закрытой дверью. Сопровождавшие Шуке матороканцы оглядели сверху донизу пленника и, когда дверь, пыхнув напоследок, исчезла, бесцеремонно впихнули его внутрь.

Помещение большое, но значительно меньше того, где происходил первый допрос Братством пленников. Штук семь матороканцев, очевидно высшее командование, сидели у противоположной стены, небрежно свесив ноги-щупальца с неизменных треугольных табуреток. При входе пленника они одновременно качнули лошадиными мордами в его сторону. Охранники остались снаружи.

— Садись. — бесстрастный голос в голове.

Шуке оглянулся. Рядом низенькая скамеечка с выемкой. Сел. Почувствовал неприятное шевеление в голове — словно в его мозгах копошились чьи-то маленькие легкие щупальца. Пытаются прощупать его мысли. Но комбинированный зартенаррско-земной мозг Шуке очевидно не поддается сканированию. Копошение исчезло.

— Ты действительно сквирг? — голос в голове не спрашивает, а так, на всякий случай уточнят. Даже обвиняет.

— Действительно. Сквирг. — говорит Шуке на зартенаррском.

— Думай! — в груди дернуло электрическим током.

— Сквирг. — зло мысленно бросает Шуке.

— Зачем ты прилетел к нам?

— Я! — Шуке чуть не подпрыгнул от такой наглости, — А не вы ли напали на наш корабль и захватили его?!

Матороканцы закурлыкали. Затем обвиняющим тоном:

— Братство просто так, без причины, ни на кого не нападает. Вы, сквирги, известны своим коварством. Вы, наверное, всё рассчитали и специально подставили свой корабль у нас на пути!

— Глупость! Впрочем, думайте что хотите. — устало ответил пленник.

— Так ты не отказываешься от того, что намеренно проник к нам на корабль?

— Проник? Сам? Это самое идиотское предположение, какое только может прийти в голову. Зачем!? Зачем мне это надо! Только существа с больным воображением, такие как вы, могут придти к такой мысли! Я не самоубийца, чтобы являться прямо в логово к лютым врагам моей расы. — Шуке рассвирепел. Он понимал, что терять ему нечего, — Я не слышал еще такой глупости за всю свою жизнь! Братство! Не нападает!! Я сам прилетел к ним!!! Идиоты!!! Космического масштаба идиоты!!! — и про себя подумал: «Может оскорбятся да и убьют сразу, без мучений».