— Ты что думаешь, что завод эвакуируется в Сибирь для того, чтобы мы там бабочек сачками
ловили или грибы в тайге собирали? Чтобы победить здесь, надо победить там!... Понял, знатный
лекальщик? Работы там хватит всем — и тебе и маме. — Он помолчал и добавил: — Да и на фронт
оттуда при желании тоже можно попасть.
— Написать заявление в райвоенкомат и уехать? Согласись, отец, это было бы, по меньшей мере...
не по твоему. .
Георгий Николаевич ухмыльнулся, повернулся лицом к сыну:
— Не надо бить ниже пояса. Это прием запрещенный... — Он опять прошелся по комнате: —
Ладно. Еду к маме на Сходню. Они там сейчас копают. . Решим все с ней.
Он быстро вышел из квартиры. Виктор услышал, как хлопнула дверца стоящей возле их садика
отцовской "эмки". Он поставил на остывшую за ночь "буржуйку" чайники, присев на корточки, стал
разжигать в ней огонь. "Буржуйка" зашумела, по лицу его побежали блики от язычков пламени.
Виктор долго задумчиво глядел на эти язычки. Они напомнили ему ночные костры в заводском
пионерском лагере на станции Сходня, где сейчас его мать рыла окопы и противотанковые рвы. А
тогда они пели там песню о печеной картошке и "Широка страна моя родная...". Он вспоминал об
этом и ему показалось, что фантастическая машина времени перенесла его в другой мир, огромный и
холодный, в котором его кое-как обогревает только эта маленькая печурка. Ему стало жалко себя, он
поежился и положил в "буржуйку" еще пару маленьких поленьев. Постепенно его задумчивый взгляд
становился тверже и сосредоточенней. Он уже не видел перед собой веселые пионерские костры, он
ничего не видел. Виктор смотрел на огонь и думал, как ему остаться в Москве, он ни за что отсюда не
уедет. Ни за что! А если военком откажет еще раз, то он знает, как поступить... Запульсировала черная
тарелка настенного репродуктора. Через некоторое время из нее послышалась мелодия
"Интернационала". Виктор снял с "буржуйки" закипевший чайник и начал свою утреннюю трапезу:
ломоть серого хлеба, намазанного вареньем (осталось в банке на самом донышке), и кружка чая. По
радио передавали утреннюю сводку Совинформбюро.
* * *
Анна Семеновна наотрез отказалась покинуть оборонительные работы и ехать в эвакуацию. — Это
было бы с моей стороны преступлением, — сказала она мужу. — Я никогда бы не простила себе это
дезертирство. Когда мы здесь все закончим, я с Виктором обязательно приеду к тебе. Надеюсь, нам
найдется на заводе место... Ты же понимаешь, что я не смогу оставаться здесь, зная что ты там один,
без присмотра... А пока... — Георгий Николаевич крепко обнял жену. Некоторое время они стояли
молча, думая каждый о своем, но это "свое" было для них одним и тем же. Потом Георгий Николаевич
поцеловал ее и, резко повернувшись, широко зашагал к стоящей неподалеку машине. Анна
Семеновна долго смотрела ему вслед, скомканным носовым платочком утирая медленно ползущие по
щекам слезы.
* * *
Завод демонтировали и он несколькими эшелонами должен был эвакуироваться на восток.
Дружинин принял решение ехать с первым эшелоном. Нужно будет прямо с колес брать быка за рога,
— думал он, — на раскачку мне никто время не отпустил". Виктор оставался в Москве с ремонтными
мастерскими, которые должны были развернуться в два цеха: по производству мин и ремонту
военного снаряжения. В день отъезда Георгий Николаевич заехал домой попрощаться с Виктором.
— Прошу тебя о двух вещах — береги маму, а когда она будет уезжать, сам посади в вагон.
— Хорошо, отец. Все будет, как ты сказал.
— Ну, сынок, давай попрощаемся, — сказал Георгий Николаевич, крепко обняв Виктора...
В этот момент в прихожей раздался звонок. Виктор побежал в прихожую и открыл дверь. На
пороге стояли супруги Погосьян.
— Витя, — сказал Арменак Макарович, — мы увидели в окно Георгия Николаевича и решили
зайти.
— Проходите, проходите, — говорил Виктор, пропуская их в квартиру.
— Он еще дома?
— Дома, дома! — громко подтвердил Дружинин, узнав соседей, — заходите, заходите!
Арменак Макарович и Татьяна Михайловна зашли в столовую, вид у них был растерянный.
Георгий Николаевич усадил их на диван, сам присел рядом на стул.
— Извините за вторжение, — сказал Арменак Макарович, — но мы за советом.
— Да, да, — закивала головой Татьяна Михайловна, — именно только за советом. Мы не знаем,
как поступить...
— Нашу лабораторию, — сказал Арменак Макарович — распустили, нам выдали деньги вперед,
но... я же не могу. . сидеть сложа руки... в такое время. Вот мы и решили с Вами... посоветоваться.
— Да, да, — опять закивала головой Татьяна Михайловна. — Арменак Макарович, схватил за руку
Дружинина, — почему все так обернулось?! Как же так, Георгий Николаевич? Как же так?!
Дружинин, слушая их, задумчиво потирал подбородок и вдруг встал и решительно сказал:
— Москву они, Арменак Макарович, не возьмут, кишка тонка! А Вы поедете с моим заводом в
эвакуацию. Согласны?
Супруги растерянно переглянулись.
— Да, да, — сказал Дружинин, — без всяких... Работу Вам, Арменак Макарович, мы там найдем.
