Наследницы - [71]

— Я Анжу д'Аранвиль Маунтджой, а это Ханичайл, — ответила Анжу, небрежно поведя рукой в сторону Ханичайл, которая в ужасе смотрела, как Ролл кладет пятифунтовую купюру на их счет.

— Маунтджой? — удивленно переспросил Арчи. — Вы состоите в родстве со старым графом?

— Это наш двоюродный дедушка, — с гордостью ответила Анжу. — А сейчас мы думаем наведаться в «Фортнум и Мейсон».

Она поднялась и, не глядя на молодых людей, оправила юбку.

И снова, как она и предполагала, Ролл и Арчи предложили сопровождать девушек в магазин. Когда они вышли из него часом позже, руки Анжу были полны коробок с шоколадом и цветами.

— Как тебе это удалось? — растерянно спросила Ханичайл, когда молодые люди подвезли их на такси к Маунтджой-Хаусу и распрощались.

— Легко, когда знаешь как, — ответила Анжу, рассмеявшись. — Тебе этого никогда не постичь, Ханичайл.

Лаура, откинувшись на мягком сиденье из дорогой кожи, наблюдала, как Бриджес ловко маневрировал в плотном потоке машин на улицах Лондона. Она заметила, что люди поворачивают головы, чтобы посмотреть на дорогую машину, и подумала, как сильно позавидовал бы ей Хаддон, увидев, что она едет по Лондону в дорогом «роллс-ройсе» с шофером, одетым в ливрею.

Сейчас она ясно отдавала себе отчет, что плохого было в Хаддоне: он не хотел любить хорошую и преданную женщину. Ему были нужны дорогие дома, машины, одежда. Он хотел иметь яхты и виллу на Барбадосе. Но что самое худшее, он знал, что сам никогда не заработает всего этого, так как очень ленив. Имея богатую жену, он мог нанять кого-то, чтобы управлять Фокстон-Ярдом, а сам одевался бы в дорогую одежду и изображал из себя хорошо известного тренера.

Лаура уже в сотый раз подумала о том, что прекрасно обойдется и без него. Тогда почему же, спрашивала она себя, так болит сердце?

— Уязвленная гордость, — отвечала на это ее бабушка Джинни. — Вот от чего ты страдаешь, моя девочка. И нет от этого лучшего лекарства, чем другой мужчина.

Лаура надеялась, что она права. В конце концов, уговаривала она себя, в поезде, разговаривая с Билли, она совсем не думала о Хаддоне. Да, Билли и в самом деле прекрасный человек. Как жаль, что она всю дорогу говорила только о себе и ничего не узнала о нем.

И правда жаль, потому что, по всей вероятности, она никогда с ним больше не увидится.

Бриджес свернул налево на Керзон-стрит, затем опять налево и въехал в большой, мощенный булыжником двор. Лаура посмотрела в окно машины на огромный дом.

— Господи, — прошептала она, когда швейцар распахнул дверцу. — Как бы мне хотелось, чтобы его увидела бабушка.

Джонсон поджидал ее на верхней площадке лестницы, а швейцар достал из багажника старый школьный чемодан и две сумки из коричневой бумаги.

— Полагаю, это не то, к чему вы привыкли, — сказала она швейцару.

Он бросил на нее удивленный взгляд, но даже не улыбнулся, так как слишком дорожил своей работой, да и Джонсон смотрел на них словно ястреб.

— Добрый вечер, мисс Маунтджой, — поздоровался он. — Путешествие было приятным?

— Очень приятным, спасибо, — ответила Лаура, снова вспомнив Билли.

— Меня зовут Джонсон, мисс.

— Здравствуйте, — сказала Лаура с вежливой улыбкой.

— Швейцар отнесет вещи в вашу комнату, мисс. Следуйте за мной, и я покажу вам вашу комнату.

Лаура последовала за дворецким вверх по огромной лестнице, оглядывая все вокруг широко открытыми глазами.

— Господи, — прошептала она, глядя на длинный коридор, покрытый дорожкой цвета бургундского вина, — ему нет конца.

Она смотрела направо и налево: на мраморные статуи римских императоров и греческих нимф, которые, в чем она ничуть не сомневалась, были подлинниками; на вазы с красивыми цветами, стоявшие на мраморных консолях, и на маленькие французские диваны эпохи Людовика какого-то, на которых, как ей показалось, никогда не сидели, потому что они выглядели очень твердыми.

— Мисс Ханичайл расположилась в желтой комнате в конце коридора, — сказал Джонсон, а мисс Анжу напротив вас — в голубой. Лорд Маунтджой подумал, что вам может понравиться розовая комната рядом с комнатой мисс Ханичайл.

Дворецкий распахнул двойную дверь и отступил, пропуская Лауру вперед.

Она вошла в комнату и увидела потрясающие розовые обои с рисунком, красивые розовые шторы и розовый узорчатый ковер. Огромная кровать была застлана таким же покрывалом. Повсюду стояли розовые вазочки и прочие безделушки. А на туалетном столике и многочисленных маленьких столиках были расставлены серебряные с позолотой предметы.

Лаура вспомнила свою комнату в Суинберне, с простыми кремовыми обоями в полосочку, простым столиком и старой медной кроватью, где, как ей рассказывали, мать родила ее.

— Это так отличается от моего дома, — проговорила она.

Швейцар поставил ее чемодан на подставку с такой осторожностью, словно это было что-то драгоценное. В это время в дверях появилась молодая служанка.

— Это Джози, — представил ее Джонсон. — Она ваша личная служанка, мисс Лаура. Джози будет во всем помогать вам.

— Моя личная служанка? — Лаура удивленно посмотрела на хорошенькую блондинку в черном платье, белой наколке из органзы и таком же белом фартуке и рассмеялась при мысли, насколько все это забавно. — Ну хорошо, Джози, это даже интересно.