Наследница Роксоланы - [57]
Иначе может скверно выйти. Совсем скверно.
– А ты… ты… – Начать откровенную драку Мехмед все же опасался, не настолько много ему было дано воли, а в словесной баталии запутался, как новорожденный верблюжонок в своих собственных ногах, – ты только и можешь, что под щитом своего зверя сидеть, в кольчуге капитанского приказа и шлеме дедовой славы!
– Эк красиво сказал, тебе бы газели слагать, да только не твоим ишачьим голосом поют газели[10]!
– Ты!..
– А вот я и есть. Внук своего деда, брат своей сестры, хозяин своей рыси. Сам-то ты чем прикрываешься, не капитанским ли приказом? А коли нет, так и вперед! Или ты из таких героев, у которых сабля с издевкой на одной кошме спят?
Мехмед схватился за пояс, но ничего такого не висело сейчас там: он же не на посту, а команда сейчас не к бою готовится, не к захвату купеческого судна. Только азапы сейчас при саблях.
Впрочем, надо думать, Позолоченный все понимал. Иначе поостерегся бы делать столь рискованное движение прямо перед клыками и когтями Пардино, который за его рукой, метнувшейся к безоружному, «пустому» боку, проследил совершенно равнодушным взглядом.
– Штаны сменить надумал? – невинным голосом поинтересовалась Бал, глядя, как Мехмед все шарит и шарит у левого бедра, якобы продолжая искать отсутствующую саблю. – В самый раз!
Со стороны наблюдавших за всем этим пиратов донеслись смешки. Девушка прислушалась к ним – и к себе: не слишком ли натягивает лук, не лопнет ли тетива? Но решила, что, видимо, нет. Сабля у Мехмеда, конечно, имеется, но если даже он вдруг решит за ней сбегать, никто ему не позволит обнажить клинок против «внука Барбароссы». Да и поединок им устроить не позволят. Капитан и помощник отбыли – но есть «старши́е», агасы. Самый главный из них – командир азапов, но как раз он не здесь сейчас: наверное, проверяет караулы. Зато вот другие двое, Гергедан и Дэвэ, высятся над толпой, как и подобает зверям их имени[11]. Во втором ряду, но через головы первого посматривают очень внимательно. Пасут стадо.
Может быть, даже жаль, что с поединком – никак. Позолоченный становится серьезной проблемой, которую надо решать, так отчего бы не этим способом? Парень ведь не только гнусный задира, но и самоуверенный глупец, он охотно схватится за шанс поквитаться с оскорбителем в сабельной рубке… и его ожидает большой сюрприз. Наверное.
Джанбал украдкой зябко передернула плечами, осознав, что на самом-то деле она ни разу еще не орудовала саблей в настоящем бою. И поди знай, чего будут стоить в таком поединке все ее тренировки и умения.
И тут она осознала еще кое-что. Мехмед, замерев, смотрел на нее оторопелым взглядом. А потом вдруг широко, с искренней радостью улыбнулся. Так, как улыбается заимодавец, в компании дюжих друзей встретивший на истанбульском рынке своего должника, только что известившего об отказе возвращать ссуду по причине своего полного разорения и отъезда в Багдад, а теперь стоящего перед ювелирным прилавком с толстым кошельком в руках.
– Ну, раз уж ты сам предложил такое, внук Барбароссы… – произнес он с несвойственной ранее вежливостью, даже церемонно. – Оно и правда: в самый раз нам сменить штаны на кожаные! А кувшин с оливковым маслом для такого дела всегда найдется. Я не могу отказать в твоей просьбе, я согласен, я почту за честь, друг мой Бек!
И коротко глянул в сторону Верблюда с Носорогом. Бал тоже покосилась на них, изо всех сил стараясь не выпустить сквозь этот взгляд разом затопившую ее панику.
Зрители, увлеченно следившие за тем, как развивается ссора, хором взвыли от восторга, но решать не им. Даже не Джанбал с Мехмедом решать.
Высокорослые башни во втором ряду переглянулись друг с другом. Какое-то время решение, как оступившийся канатоходец, висело на тех нитях, которыми были соединены зрачки Гергедана и Дэвэ.
А потом оба старши́х молча кивнули.
…Иные говорят – «кыркпынар», то есть «сорок родников». Есть такая очень красивая легенда о двух равно достойных пахлаванах, которые, поспорив, кто сильнее, но, не желая проливать кровь друг друга, сошлись в безоружной борьбе. И боролись под окнами султанского дворца… да нет, это ведь про времена Первого Османа рассказывают, а тогда султаны во дворцах не жили… в общем, боролись они перед шатром султана день, и ночь, и еще полдня, а потом от утомления у обоих разом лопнуло сердце. Их с честью похоронили прямо на том месте, где оба приняли смерть, а поутру оказалось, что из могил бьют сорок родниковых струй.
Давно это было. А может, и не было вовсе. Потому другие говорят просто «гюрэш», борьба. А еще точнее – ялы гюрэш, ибо борьба это масляная. Во времена неверных греки, облившись оливковым маслом, боролись в чем их неверные матери родили; но для правоверных это позор, потому борются в кисбет: коротких, до середины голени, штанах из слоеной буйволовой кожи. Но на все тело и на кисбет масла не жалеют, обливаются так, чтобы взгляд соскальзывал еще почище руки.
Ну да, при большом умении за руку или шею можно хоть ненадолго схватить, ногой подбить ногу, ухватиться за низ штанины или за пояс. То-то и оно, что «за пояс»: не запретен и другой прием, с просовыванием руки за этот самый пояс в недра кисбет. А там уж за что ухватишь противника, за то и умучишь. Потому и говорят: «Когда мужчины борются – женщины плачут».
Османская империя, ХVI век. По мусульманским поверьям рождение двойни – плохой знак, и второй ребенок – дитя шайтана. Поэтому султан узнал только об одной из дочерей, а маленькая Орыся стала сокровенной тайной прекрасной Роксоланы. Сестры росли во дворце и часто менялись ролями, чудом избегая разоблачения. Однажды они обнаружили в заброшенной башне пленников – молодых и пригожих Тараса и Ежи. Впервые в жизни девушки влюбились и, чтобы быть вместе с любимыми, решили организовать побег. Но в назначенный час только одна из сестер оказалась способна бросить все и пойти за любимым на край света…
Блистательная Порта. Среди наложниц султанского гарема оказались Анастасия, Элизабет и Мария. Юные девушки из разных семей, разных стран и разной веры… В атмосфере интриг, зависти и предательства новоиспеченные Махпейкер, Башар и Хадидже все же сумели стать подругами. Но лишь одна из спутниц султана может получить новое имя «Кёсем» – «самая любимая». Кому же суждено стать избранницей османского правителя?
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Это — ЛЮБОВЬ, Любовь, не признающая законов, не ведающая преград. Это — ТАЙНЫ и ПРИКЛЮЧЕНИЯ. Тайны, разгадка которых сулит смертельную опасность, и приключения, грозящие в любую минуту оказаться роковыми. Это — СТРАСТЬ. Земная — и небесная, чувственная — и святая. Обжигающая, неистовая, пламенная страсть!!!
Они встретились в Ницце — венгерский граф, одержимый желанием отомстить злодею, чуть не сделавшему его калекой и похитившему возлюбленную, и юная русская княжна, безнадежно влюбленная в женатого человека. Презрев светские приличия, они решают вместе отправиться в опасное путешествие, преследуя каждый свои цели и не ведая, что от судьбы не убежать. А их судьба — быть вместе.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».