Наследие - [59]

Статный рыцарь переглянулся с остальными, но, не найдя ответа, произнес:

— О чем это ты?

— Он попытался завербовать Кровопийцу в свою охрану, награду ведь обычно выдают прилюдно, — собеседник согласно кивнул. Гарольд начал с несколько большей силой, чем требовалось, чистить ножом яблоко.

С дальнего костра заглушаемая перебранками наемников и бряканьем посуды послышалась песнь настраиваемой эльфийской флейты. Все начали говорить в полголоса.

— Зря ты так несправедливо поступил с этим человеком, Гарольд, — покачал головой Бен.

— Отчего же? Я не из тех людей, которые обращаются на равных с продажными и бесчестными наемниками.

Бен одарил его мрачным взглядом, но кастелян не заметил его, сосредоточив свое негодование на яблоке.

— Ты сам сказал: нам нужен тот, кто знает цену человеческих жизней и понимает, когда нужно действовать решительно. Вполне объяснимо, что он скрывал свою известность, — Бен снова обратил свой взгляд на Джайру, все еще дурачившуюся с конем, — ему бы не дали проходу охочие до таких трофеев. Ведь он бы принес весомый авторитет тому, кто бы его завербовал в свою охрану…

Дочистив яблоко, Гарольд отдал его самому молодому рыцарю, еще мальчишке, и принялся за другое.

— Я повторюсь, Бен: это наемник. Как бы ни приласкал ты кошку, она гуляет сама по себе. У всех наемников на уме только одно: выгода. Чего же ты ждешь другого от этого прохвоста?

— Но ведь он не просто наемник! Он Лис, он Кровопийца!..

Черноглазый рыцарь, по внешности больше походивший на крестьянина, удивленно переглянулся с седым соседом Гарольда, но тот только тихо усмехнулся.

— Не слишком ли мерзкое сочетание? — не унимался кастелян.

Едва сдерживаемое в предыдущих словах восхищение Бенрада теперь фонтанировало.

— Неужели ты не понимаешь, Гарольд? Нам нужен этот человек, потому что это тот, кого мы искали. Пускай он наемник и вор — так уж сложилась его судьба, но он не злодей. В нем что-то есть. Что-то, что сразу говорит: «я не предам, не брошу и выполню свой долг до конца». Это человек чести, да такой, которой ни у кого нет. В нем есть все от благородного рыцаря, но он не рыцарь, и никогда им не будет. Но он герой, каким никогда не стать никому из нас. Герой, за которым пойдут люди. Разве ты не понял, что заставило его признаться, что он Кровопийца, чем он пожертвовал?

Захваченные пылкостью речи друга, рыцари ошеломленно глядели на него, все, кроме Гарольда, упорно чистившего яблоко.

— Скорее всего, — снова ответил статный рыцарь, — это было что-то личное, что-то вроде долга.

— Именно! — радость Бена от того, что хоть кто-то его понимает, передалась и слушателям. — А то, что он беспричинно помог Сальмонею? Спас наш караван? А вспомните, чем знаменит Лис: тем, что обставил Гильдию воров в Китране. Неужели, Гарольд, ты не видишь, что это благородный человек? У него есть честь, есть чувство долга и свои принципы, просто он попал не к тем людям. И вот он рядом с нами, а мы оскорбляем его до глубины души, презирая его только за то, что он заступился за обреченного на смерть человека.

— Не преувеличивай, — второе яблоко было предложено черноглазому рыцарю, тот принял его с явно преувеличенной благодарностью. — Он может быть простым обманщиком. Если бы купец умер, подозрение пало бы на ассасина среди нас.

Бенрад всплеснул руками.

— Он уже нас обманывал, но только из убеждения, что ему не нужна слава.

Кто-то из наемников рассказывал путевую байку, почти все люди, даже рыцари, собрались вокруг рассказчика. Ранимая флейта замолчала. Громкое повествование сопровождал только стрекот насекомых.

Бенрад, чувствуя, как в нем растет досада, со вздохом продолжил вполголоса:

— Гарольд, признай: мы нашли того, кто нам нужен. Просто он оказался более независимым, чем ты предполагал.

Кастелян поднялся с места и взял из палатки плащ. Вернувшись обратно, он накинул его на плечи, слегка поежившись, и устремил взгляд в огонь, обуреваемый весьма плохим расположением духа.

— Эта независимость может погубить и все наши замыслы, и нас самих. Был бы он рыцарем или хотя бы дворянином, я был бы уверен, что он никогда не отступится от морали, но природа наемников такова, что они пользуются моралью как средством достижения выгоды, а не убеждением.

— Я только что тебе доказал, что у него есть благородство, а ты снова обвиняешь его в подложности!

— Но ведь отчасти он прав, Бен, — статный рыцарь хлопнул по плечу молчаливого старого рыцаря и кивнул кастеляну. — Мы не можем быть уверены в том, что в какой-нибудь момент он не обратит свои высокие качества против нас же, — взяв свой не понадобившийся плащ, он направился к своей палатке.

— Поэтому я и добиваюсь его дружбы, — почти свирепо произнес Бен. Рыцари изумленно уставились на него. Еще никогда Бенрад не был так суров и решительно настроен. — Ардонии нужен этот герой, и я выполню свою клятву во что бы то ни стало.

— Иди, дело твое. И передай ему, что он там стоит на часах! — крикнул вслед кастелян.

Зовя его, рыцари попытались вернуть Бенрада, но внезапно заговорил старый рыцарь:

— Оставьте его. Он вайенец, а они душой чувствуют добро в человеке. Он почувствует того, кто нужен нам всем — настоящего героя. Дайте ему разобраться во всем.