Наследие Эдиара - [46]

Дарлан резко одернул свою руку и начал собирать свои вещи.

- Даю вам пол часа, - сказал хозяин и громко захлопнул дверь.

Хелена смотрела на сборы эльфов с грустью и усталостью. Очередную ночь в дороге она не переживет, по крайней мере, ей так казалось. Всплыли воспоминания об Академии и Мелисе, и она начала думать, что зря не согласилась стать стражем – так жизнь намного проще, чем в бегах.

- И что теперь? – неуверенно спросила она.

- Мы идем к герцогу, вы с нами, - сказал Алавир, закидывая на плечо дорожный мешок.

Из таверны они выходили через дверь для поваров, а на улице снова наступала ночь, которую разрывал лай собак и смех пьяных постояльцев двора. Погони или стражей слышно не было, и беглецы быстро забрали лошадей и отправились ко двору Эдгара Адарийского.

Всю ночь катары собирали свои вещи и внимательно просматривали полки с книгами. Привычный быт нарушали приставленные магистры, которые следили за каждым движением. Выходить решено было рано утром, а если быть точным, то решил так именно ректор, который, хоть и был непреклонен внешне, но всю ночь думал о правильности своего поступка. Катар, обучающихся а академии, было решено не трогать, но комнаты семерых адептов полностью обыскали, вытряхнув все из шкафов, столов и учебников. Интересовали амулеты, защита, оружие, однако магистры не нашли даже подобие опасных вещей. Студенты были в ужасе, переживали, но на вопросы о том, что случись и что будет дальше, получали однозначный ответ - если магистры ничего не найдут, то адепты смогут спокойно продолжить свое обучение. Все катары считали это унижением, особенно после того, как магистры на самом деле ничего не нашли. Стал вопрос по комнате одного из студентов, находившегося в башне, - Лифорда. Катары не принимали к себе детей метисов и только при большом уважении, желании или необходимости вступали в разговоры с другими расами. Если кто-нибудь из людей решит заговорить с катаром на улице или что-то спросить у такого незнакомца, то, скорее всего, они просто пройдут мимо и даже не заметят того, кто обращался. Но студентам Академии повезло. Здесь катары были в гостях и среди равных, как они сами говорили, но равными считали себе только ректора и нескольких магистров.

В сторону Гиардов катары отправились на рассвете, еще до того момента, как в Академии начали просыпаться ее студенты. Несколько десятков катар спокойно прощались со стенами, которые принимали их столько времени и отправлялись в путь. Ректор следил за процессией из окна своего кабинета. Он так и не пошел к себе в комнату и теперь мог видеть как тихо, без слез, торжественности или горечи завершается целая эпоха дружественных отношений между Гиардами и людьми. Никто не высказывал эмоций, никто не устраивал долгих прощаний, просто несколько катар в сопровождении охраны и магистров – единственная дань уважения - отправились в путь к себе, в дом, который уже и не помнят.

- Вы не могли сделать иначе, я уверена, Грот понимает это.

- А, это вы, Навата, - ректор не ожидал, что в такое время в его кабинете может находиться кто-то еще. - Я знаю, Грот поймет, но поймут ли остальные? Говорят, катары мудрейшие из всех, они склонны к анализу и логике, и мне бы не хотелось иметь таких противников. Но и чтобы заслужить союз с ними нужно очень сильно стараться. Мы старались, но уж лучше так.

- Мы можем быть уверены в тех, кто остался?

- Нет, но они все рожденные, поэтому стражи, их уже нельзя назвать катарами.

- А что с тем мальчиком?

Ректор непонимающе посмотрел на секретаря.

- Другом покойной. Он видел что-нибудь?

- Он говорит, что нет...

- Вы ему не верите?

- Почему же, верю… хочу верить, но если он видел то, что произошло и не говорит об этом, значит, он знает, кто именно убил.

Ректор еще раз взглянул на процессию за окном и сел за свой стол перебирать бумаги.

- Навата, скажите, когда прибудет барон, проститься со своей дочерью?

- Думаю, сегодня-завтра.

-Хорошо, оставим ему тело убийцы для обезглавливания и еще, насколько я знаю, тролли уже ушли, воин отправился с ними?

- Нет, господин ректор, - ответила мадам Дарей. - Вечером он хотел с вами встретиться.

- Этим вечером?

- Да, господин ректор, но он не сказал по какому поводу, точнее, он сказал только, что это слишком важно, чтобы передавать через секретарей.

- Спасибо, Навата, а теперь я попрошу вас оставить меня одного, мне необходимо отдохнуть.

- Конечно, - сказала секретарь и закрыла за собой дверь.

За стеной начал слышаться шум от собирающихся студентов. На день у ректора было намечено множество планов, но самое важно для Академии начиналось с самого утра – прощание с адептом, который умер в ее стенах.

После пышного праздника замок слишком резко погрузился в серость и темноту. Умом студенты понимали, что в их жизни произошла трагедия, но никак не могли унять себя и свой нрав – им хотелось продолжать веселье, но магистрами это было запрещено. Ректор уже давно привык к серым стенам без убранства, и смотрел на них, как на продолжение своей жизни, но нынешний мрак свалился на него неожиданно оттуда, откуда невозможно было и предположить. Все изменилось в один день, и ум Эдуарда занимала одна единственная мысль: что именно он сделал не так? Навата за несколько дней успела множество раз повторить, что все, что происходит – чистая случайность, но в случайности ректор не верил, также как не верил в благие намерения катаров, простой интерес троллей и правду от стражей. Хотя со стражами было проще – во все, что они говорят, они верили сами и беспрекословно, но слишком недалекими стали лорды, почувствовав свою власть, слишком много ответственности взвалили на свои плечи, веря в свое единство и непобедимость.