Наши против - [40]

— Ах, ты ещё! — рявкнул Киату. Схватил его за шиворот и подтолкнул к бассейну с медузами.

Ректор попытался затормозить каблуками туфель.

— Ты, старый хитрюга, знаешь этих морских тварей, да? Вот сиди тихо и не рыпайся. Я их ещё не кормил сегодня. — Киату столкнул ректора в неглубокий бассейн и прошипел огромным, красным, полупрозрачным и очень склизским существам: — Хххаршииэээссс… хкооо.

Медузы тотчас окружили толстяка, вокруг которого на поверхность всплыли полы шёлкового ночного халата.

— Не оставляйте меня! — жалобно взвизгнул ректор.

Киату проигнорировал его и, щёлкнув пальцами, подозвал гиганскую акулу из центрального бассейна. Сказал ей что-то нечленораздельное, похлопал по клыкастой тупой морде. А затем бросил принцу Аридо, побледневшему от возможности оказаться в ловушке рядом с ректором:

— Моя акула умеет летать. Зубы у неё большие, аппетит ещё больше. Так что со стула или со стулом вставать не пытайся, Аридо. Я вернусь позже.

Девушки поражённо пронаблюдали за укротителем морских существ. Крохина даже почесала затылок ножкой кресла, пробормотав что-то типа «трындец осьминогам»… Но Риту даже это представление не выбило из уравновешенного спокойствия.

— Веди к врачу! — приказала она Киату.

Того перевернуло от тона мухарки, но он проглотил гордость и распахнул перед девушками дверь на лестницу:

— Пошли. Быстро! — Киату жестом поманил их за собой.

Сердце за Тасю билось, как сумасшедшее. Вспоминалась детская сказка о погибшей из-за людской жадности дживе, и от этого холодные струйки пота скатывались по спине. Теперь страшная сказка была слишком похожей на правду.

Хотелось отобрать Тасю у верзилы со странной причёской и вообще проучить этих зарвавшихся мухарок из другого мира, но что-то не давало Киату поступить грубо.

Возможно осознание того, что они были правы? Да, в Тасиной беде виноват он. Но чёртову привязку снять Киату не мог.

Чёрный колдун Джирату, передавая в обмен на три набитых доверху кошеля с золотыми заговорённые путами жемчужины, сказал:

— Что ж, играй, Катран, без правил, если не боишься.

— Надолго это? — спросил Киату, озабоченный только спасением брата и друга от казни в тот момент.

Колдун ответил с коварной усмешкой:

— Возможно, до самой смерти?

— Не шути со мной, колдун. Я должен знать точно. Как снять привязку? — настойчиво спросил Киату.

Поклонник ночи Джирату в тёмном плаще сверкнул глазами и произнёс тихо, но отчётливо:

— Пусть останется тайной.

— Но…

— Тайну знает сердце. Или никто…

Киату хотел схватить колдуна и заставить сказать всё, как есть, но вместо плеча под плащом ощутил пальцами пустоту. Глаза застил тёмный дым, и колдун исчез. Словно и не было его никогда в тени дома из жёлтого песчаника. Киату бросился вдоль по улице, усаженной по другую сторону кряжистыми деревьями.

— Эй, Джирату! Хватит шутить! — выкрикнул Киату в стены безглазых домов. — Покажись!

Но в ответ ему только журчал арык, шелестел ветер и падали на иссушённую зноем землю спелые золотистые плоды со сладким ароматом.

Глава 23

Помимо целителя мышастой масти — и одеждой, и цветом волос в жидкой косе и бородёнке — в спальню Киату в замке на скале, надстроенном над пещерами, прибежали полюбопытствовать Март и Большой Трэджо, рыжеватый великан с короткой бородой, дрэдами, кулаками, способными одним сжатием раздавить шейные позвонки любому, и с добрейшим выражением лица.

— А вы кто? — удивился Март при виде незнакомых девиц.

— Конь в пальто, — буркнула Крохина.

— Что такое пальто? — пробормотал недоумённо Март.

Киату на него шикнул. Девочки не ответили, они обступили большую кровать с балдахином и к Тасе подпустили только немолодого целителя. Тот осмотрел Тасю, вытер платком холодные капли пота с её бледного лица. Затем пощупал Тасин пульс, поиграл на нём, как на дудочке, прислушался. Достал из саквояжа длинную раковину, похожую на горн, приложил к Тасиному сердцу, приоткрыл ей веки, положил в рот алую ягоду. Та мгновенно стала белой.

— Упадок сил. Энергетическое истощение, — констатировал доктор и обернулся на окружающих: — Девочка голодала?

Киату покрылся пятнами, взглянул на Риту. Та неопределённо кивнула. Все посвящённые в Тасину тайну уже поняли, что лишний раз говорить про дар дживы выходит себе дороже.

— Она будет жить? — глухо спросил Киату.

— Да. Выспится и будет. Загонять её трудами нельзя. Иначе будет, но недолго, — доктор показал всем побелевшую ягоду, — организм слабый. Очень слабый. Обычно бар-ягода просто розовеет, иногда наоборот цветом наливается, когда крови много бурной. А тут сами видите. На чём только душа держится?

— Ничего себе тонометр, — шепнула Грымова себе под нос и громче спросила: — А лечить её как?

— Соком ягод боджи. Они кровь делают насыщенней, силы возвращают. Настой из трав, что я сделаю, заваривать три раза в день для бодрости. В остальном всё просто: давать высыпаться, кормить усиленно жирным-вкусным да побольше, холить-лелеять, пылинки сдувать. Таким принцессами надо рождаться, — покачал головой целитель, — а не у нас на острове среди контрабандистов жить. Кстати, что за девочка? Раньше я её не видел. А, господин Катран?