Наши люди - [27]
некоторые евреи могли вылезли из своих могил другими словами, они были похоронены
заживо. "Я прошу удолетворить одну мою просьбу в будущем
этот батальон держать как можно дальше от меня". *
Далее предлагаю интервью солдат батальона Импулявичуса , полученные из фондов музея
Холокоста в Вашингтоне , из коллекции Джеффа и Тоби Херров . С солдатами
Говорит режиссер Саулюс Бержинис.
Леон Стонкус родился в 1921 году. в Дарбенай В начале войны ему было 21 год в годы
Советской оккупации, с четырьмя друзьями пытались перейти немецкую границу в поисках
работы. Был пойман русскими, заключен в Каунасе в тюрьме, освободился в первый день
войны. Охранники, охранявшие заключенных, отперли двери и всех выпустили.
Леон Стонкус: Мы спустимся вниз, там, в столовой, полно людей, может быть, полторы
тысячи. Их призвали добровольцами - литовцев. Я подумал: мой
жизнь очень печальная, все равно нужно будет служить в армии ... Сказали куда
* Robert van Voren. Neįsisavinta praeitis: Holokaustas Lietuvoje, p. 189.
121
идти, где мы вдвоем, и вступили - стали литовскими военными добровольцами.
[...] Мы получили литовскую военную форму и повязку: литовский военный доброволец.
Учились пять месяцев. Потом дали оружие. Мы охраняли железнодорожную станцию,
аэродром Шанчяй. Потом внезапно команда: выехать в Минск.
и все.
А вам приходилось участвовать в расстрелах?
Молодых нахально не гнали, только давали более трудную работу. И не получишь деньги.
Кто
расстреливал все время, они были более зрелого возраста ... никто не знал, что придется
ехать на расстрелы. Привезли, евреев поставили в ряд, а затем получаешь приказ: «Оружие
вверх!» «Наметить цели!» «Огонь!» - и стреляешь. Те, кто стрелял, получили дополнение к
зарплате за работу. За стрельбу в евреев платили особенно дорого .
Сколько платили?
Сколько получили, не говорили. В начале меньше, потом больше, больше ... Те, кто
стрелял, были добровольцами. Весь батальон были добровольцами.
Можно ли было отказаться стрелять?
Это было возможно. Если бы весь батальон отказался стрелять, наши офицеры вышли бы
из себя. Посмотрели бы на этих офицеры - как свирепо они выглядели ...
Я не понял, получили ли они золото. Когда вы стоите в среди солдат - «Огонь!» - и
стреляют. Все стреляют. Если "огонь", то и ты должен сделать "огонь".
С какого расстояния я должен был стрелять?
Нужно стрелять с расстояния около 10 метров.
Сколько застрелили людей?
Именно я? Одного. И то не смертельно. Я не мог этого делать и все.
Мне плохо делалось, дрожу и все.
Как выглядел ваш выстрел?
Пять выстрелов в обойме. Пять выстрелов, и другие приходят. Солдаты стояли на другой
стороне ямы после того, как пригоняли евреев. Все делалось очень внезапно: быстро
выстраивали и сразу же...
Кто там их закапывал, я не знаю, белорусы или другие гражданские лица, им платили
зарплату.
122
Вы видели их лица?
Евреев? Люди, как люди
Куда стреляли?
Прямо в грудь. Мы не в голову стреляли. В голову нужна точность. Солдат было много,
некоторые волновались ... Такую работу делают ...
Они смотрели на тебя?
Что, евреи? Нет. Они смотрели туда. Не видели тех, кто стрелял.
Как вы стреляли
Я стрелял в левую сторону. Он не упал, он так клонился, клонился, клонился. Старшина
стоял рядом с ним, выстрелил в него, он внезапно упал.
Что было дальше?
Ну, ничего. Если не можешь стрелять снова, отстранен не идешь в строй. Другие приходят.
Что вы делали, когда отстранилсь?
Ну, я отошел, поставил винтовку, оперся на ствол. Подошел унтер-офицер, говорит, почему
не в строю? Я говорю «нет», я не могу. Мне плохо, очень плохо, я ничего не могу сделать, делайте что хотите, хоть меня стреляйте. Тогда, говорит, поставьте оружие здесь, со всем
оружием и отступите назад
за спины солдат.
Вы возвратились домой без оружия?
Без оружия И прямо в карцер. И затем допрашивали, почему так делал, почему поднял
панику.
Я говорю, я паники не поднимал, я никому не говорил, чтобы он не делал бы этого.
Я не могу, делайте, что хотите со мной, я в юности
этого не делал, и теперь я этого не сделаю.
Сколько еще вы отказались?
Похоже, много. Трудно сказать, сколько было может двадцать. Все молодые Не служившие
в армии. Из Каунаса, из Плунге, из Тельшяй, из Шяуляй было немало
123
А всех одинаково наказывали, кто отказался?
Те, кто не служил в армии, их одинаково наказывали. А которые уже служили в армии и
отказываясь, их уже строго, знали, что из них солдата не будет. Когда я отказался, я росле
этого был только охранником.
Выпивать давали?
Ну, возможно, старшинам, а так нет. Боялись.
В конце концов, могли бы покуситься на начальство.
Евреи пытались убежать?
Нет. Я не знаю, может быть, в тот момент что-то парализует. Все люди были как обмершие.
Они ведь видели, зачем их привезли сюда. Отобрать жизнь. Все застыли. Никто не
двигался
Что было с детьми?
Дети не не понимали что будут убивать. Дети идут, матери следом..
Все ли были разодеты?
Нет детей не раздевали. Ни женщин, ни детей. Только мужчин.
Кого вы расстреливали первым?
Первыми мужчин.
Почему?
Понимаете, чтобы не вызывть тревоги. Когда мужчин расстреляли, женщины сами
ложились на
земля и все. А дети прыгают, они понятия не имеют, что здесь будет. Дети не понимают,
Книга литовской писательницы и журналистки Руты Ванагайте, написанная при участии Эфраима Зуроффа, вышла в 2016 году, в год 75 летия трагических событий 1941 года, когда в Литве были уничтожены практически все евреи. Всего в 1941–44 годах в Литве погибло около 200 тысяч евреев. В литовских лесах насчитывают 227 мест массовых убийств. В книге приведены документы того времени, показания людей, участвовавших в расстрелах. Ванагайте с известным охотником за нацистами Эфраимом Зуроффом отправляется в путь по местам, где убивали евреев, и общается с оставшимися в живых очевидцами тех событий.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.