Наши химические сердца - [35]

Итак, я стеснялся расспрашивать о нем, а если честно, не особенно и хотел знать. Ведь Грейс, в которую я влюбился, не оплакивала другого; она была загадкой, которую лишь предстояло разгадать, и в глубине души я желал, чтобы она такой оставалась.

Я смекнул, что, когда люди встречаются, они как бы делают что-то вместе. Поход в кино был самым неоригинальным вариантом и вроде бы противоречил идее общения, но в кинотеатрах как раз шел новый боевик с Лиамом Нисоном, а после того ролика на «Ютьюбе» мы с Грейс повадились шутить над Нисоном и его карьерой стендап-комика. Так что вечером в понедельник я решил написать ей и спросить, чем она занята.

ГЕНРИ:

Есть планы на вечер?

ГРЕЙС:

Пока нет. А что?

ГЕНРИ:

Хочу посмотреть новый фильм с Лиамом Нисоном. Несомненно, в нем он проявит свой талант комика. Сюжет наверняка ничем не отличается от других фильмов с ним, но меня это не волнует.

ГРЕЙС:

Где и во сколько?

ГЕНРИ:

Я бы предложил кинотеатр рядом со своим домом, но если поедешь на автобусе, как мы, простые смертные, «Регал» ближе к тебе. В 19.45.

ГРЕЙС:

Да, наверное, придется на автобусе. Окей, ты меня убедил. Лиам Нисон против всего мира. Ставлю на старину Нисона.

ГЕНРИ:

С Нисоном шутки плохи! Встретимся в 19.30?

ГРЕЙС:

Договорились, Хенрик Пейдж. До встречи.

Когда я приехал, Грейс ждала у входа, уткнувшись в телефон, как всегда, непричесанная и не слишком опрятная.

– Привет, – поздоровался я, когда она подняла голову и увидела меня.

Должен ли я ее поцеловать? Мы уже целовались, но значит ли это, что теперь можно целовать ее каждый раз? Можно ли нам уже обниматься на публике или это нарушение правила секретности?

– Генри Пейдж, – проговорила она. (Чего я жду, почему до сих пор ее не поцеловал?) – Ну что, купим билеты?

– Отличный план.

Обычно в дни, когда Грейс была в хорошем расположении духа, общение у нас складывалось легко. Конечно, порой возникали неловкие паузы, и я, хоть убей, не мог придумать, что сказать, но сегодня все было иначе. Между нами ощущалось какое-то новое напряжение, которого не было раньше, ведь это настоящее свидание (настоящее же, да?). Что-то изменилось. Мы признались, что нравимся друг другу, и почему-то это все усложнило.

Когда свет погас, я стал думать, взять ли ее за руку. С Лолой мы однажды держались за руки в кино – в ту неделю, которая закончилась поцелуем, раз и навсегда определившим ее сексуальную ориентацию. Я очень надеялся, что в этот раз все сложится иначе.

Лишь когда мы досмотрели трейлеры и рекламу «Пепси», наши руки наконец встретились. Нашли друг друга, как медленно движущиеся магниты в темноте.

Мы держались за руки весь фильм. Пальцы Грейс медленно рисовали круги на моей коже. Иногда она подносила мою руку к губам и целовала ее. Я пялился на экран два часа, успел заметить, что Лиам Нисон надрал кому-то задницу, но если бы вы спросили меня, о чем фильм, я смог бы ответить только в общих чертах.

После кино мы пошли на автобусную остановку, сунув руки в карманы, потому что было начало ноября и руки мерзли. А может, не поэтому. Может, потому, что наши отношения (а были ли у нас отношения?) нужно было держать в секрете. То есть целоваться по темным углам на вечеринках и держаться за руки в темном кинотеатре – это пожалуйста, но на улице, где нас могли увидеть, мы с Грейс по-прежнему оставались просто друзьями.

– Лиам Нисон, – проговорила Грейс, когда мы встали на остановке, – какой же он прикольный.

– Ага.

– Лучший комик в мире.

– Жаль, что все его шутки – про СПИД.

– Почему жаль? Лучшей темы для шуток не придумаешь. О, смотри, твой автобус.

Черт. Так быстро? Я надеялся, ее автобус придет первым. А пока ждем, мы могли бы посидеть на низком каменном заборчике у городского парка. Мы бы болтали, смеялись и целовались.

– Черт. Ну пока, – бросил я. Отлично, Пейдж. Высший класс.

Я наклонился и быстро ее поцеловал. А потом прислонился лбом к ее лбу на секунду, надеясь, что этот жест скажет все, что я не мог сказать вслух: ты мне очень нравишься.

Я повернулся и уехал, так и не зная, правильно ли вел себя весь вечер. Резкий автобусный свет ударил в глаза после мягкого сумрака, в котором я пробыл последнюю пару часов, и вся ситуация вдруг стала казаться более неприглядной. Всю дорогу домой я смотрел в окно и сжимал в руке телефон, гадая, нужно ли ей написать и сказать, как было здорово и что она мне очень нравится. Но эти слова казались дешевкой, слабой попыткой равняться с ее мертвым парнем, который еще не остыл в своей могиле.

И тогда я понял, что наша история никогда не будет похожа на обычную историю любви, если такие вообще бывают. Даже если мы оба не захотим говорить о Доме, он всегда будет рядом, как привидение, от которого спасу нет. Я ощущал его присутствие даже в кино: он как будто вклинился между нами. И сейчас я чувствовал: его полуразложившийся труп сидел на пустом сиденье напротив. Он качал головой и обращался ко мне: «Значит, ходишь в кино с моей подружкой, пока гниют мои глаза? Не дело, чувак».

Но ведь со временем будет легче. Грейс станет лучше. Постепенно она вернется к себе прежней. В ней и сейчас, бывает, проскальзывает та, прежняя, Грейс.