Нашествие арабуру - [5]

.

Бедный Язаки едва передвигался с набитым брюхом, однако жадность не позволяла ему бросить еду. Он тащился, как всегда, стеная и охая. Вдруг замолк. Натабура невольно оглянулся. Язаки лежал ниц, разбросав вокруг себя сумки, а в запада приближался, поводя мордой из стороны в сторону, иканобори.

* * *

Хонки[26] сидели под мостом, да еще и в дыре, и жалобно хныкали:

— Вы нас не выдадите? Не выдадите?!

— А чего вы здесь делаете? — вступил в переговоры дипломатичный Баттусай.

Его рябая морда как нельзя лучше подходила для этого дела, потому что была как никогда серьезна и многообещающая — она сулила покой и радость для всего земного, в том числе и для хонки. Натабуре стало смешно, и он отвернулся. Баттусай любил навести тень на плетень, сочинить пару небылиц, да и вообще, наговорить такого, чего отродясь с ним не бывало. Вот и теперь он стращал хонки иканобори, которого сам боялся пуще смерти.

— Мы? — удивились хонки непонятливости людей. — Прячемся…

— А чего прячетесь-то?

— А вы что, ничего не знаете?

— Ни сном, ни духом. Откуда?

— Арабуру нас ловят…

— Ну и?..

Кое у кого в голосе прозвучало злорадство.

— Ловят и, говорят, что едят… — они обескуражено вздохнули. — Варят с лягушками в качестве приправы…

Количество желающих высказаться превышало пространство, в которое можно было втиснуться, поэтому в дыре виднелись одни глаза. Кто из них демоны, а кто духи, разобраться было весьма трудно. Как рыбы в неводе, невольно пришло в голову Натабуре. Ясно, что перед лицом всеобщей опасности все: и демоны, и духи разнообразнейших мастей объединились, ибо вслед за арабуру неизбежно должны были явиться их хонки. А кто они такие, никто не знал, поэтому хонки Нихон вдруг стали лояльны ко всем ее исконным жителям. Нам на пользу, подумал Натабура с дальним прицелом, правда, еще не представляя, какую выгоду из всего этого можно извлечь.

— Чего?

— Как вас жрать можно? — вмешался в разговор Язаки, знаток по части откушать. — Где это видано, чтобы демонов и духов жрали? Я не знал. Вы ж, поди, безвкусные, как медузы?

— Безвкусные, — быстренько согласились хонки. — Безвкусные. Ясное дело. Кто спорит? Однако, вот. Оказывается, мы съедобные. Защитите нас…

— Чего?..

Им никто не верил, потому что хонки вечно пакостили людям и были хитры, как ползучие гады.

— Безвкусные, говорим. Защитите нас.

— Да на кой ляд вы нам сдались?!

— Мы исправимся… — просились они, как малые дети.

— Во припекло! — радостно воскликнул Баттусай.

А Язаки, пританцовывая, потер жирные ладони:

— Неспроста, видать!

Пока выяснялся этот важный вопрос, Натабура с учителем Акинобу разглядывали веер, который оказался таинственным мшаго.

— Я думал, врут, — с восхищением признался учитель Акинобу, крутя в руках неизвестное ему оружие и не зная, как к нему подступиться.

— Я тоже, — охотно согласился Натабура, хотя в душе гордился тем, что добыл такой меч — мечту любого самурая.

Афра уже третий раз обнюхивал диковинку своим длинным холодным носом и фыркнул — мол, ничего интересного.

— Ну, что скажешь? — спросил у него Натабура, все еще переживая свой подвиг. В этом году подвигов у него еще не было. Это первый. И сразу такая удача.

Пес завилял хвостом и доверчиво прижался. Он любил, когда с ним разговаривали, особенно если чесали еще и за ухом, тогда он урчал, как большой кот, и помогал, приседая, задней лапой.

— Слышь, Баттусай, — позвал учитель Акинобу. — Как… она вообще, ну, это?..

Дело в том, что Баттусай уже один раз имел дело с мшаго. Правда, не в качестве его владельца. Случилось это в прибрежной деревне Кимоса, куда он попал вместе с торговцами рисом. В самом начале появления арабуру, когда о них толком никто ничего не знал. Чужеземцы сцепились с вако[27], железные мечи которых оказались бесполезными против огненных катана. Единственно действенным оружием оказались арбалеты. Но за троих убитых и пятерых раненых арабуру сожгли деревню дотла, а все суда, на которых пытались бежать вако, потопили. Баттусай спасся чудом — отсиделся на рифе, а ночью приплыл на огонь. Разговоров о чудо-оружие хватило на целую луну. Баттусаю верили и не верили одновременно. Где это видано, чтобы свет был острее стали? Решили, что Баттусай на радостях перепился сакэ на перце и сочиняет небылицы. Один Натабура поверил. Вот бы мне такое, втайне стал мечтать. Но свой волшебный кусанаги, думал он, ни на что не променяю.

— Осторожно, — первым делом сказал Баттусай, — а то как пыхнет!

Только он предупредил, как учитель Акинобу что-то такое сделал, и из веера вылетел длинный, как лезвие катана, луч и легко прожег в опоре моста дырку. Запахло горелым деревом. Появился голубоватый дымок.

Все трое, кроме Афра, который давно уже не удивлялся разным человеческим глупостям, шарахнулись в сторону. А учитель Акинобу от неожиданности, как гадюку, отшвырнул мшаго на землю, где он продолжал тихо гудеть — ну совсем, как гнездо шершней. Вокруг луча оплавилась земля.

В этот момент сверху раздались тяжелые шаги иканобори. На голову посыпался песок. Афра давно уже ворчал, предупреждая, только все были заняты мшаго. Мост заскрипел и просел. Он не был рассчитан на вес дракона.