Наше неушедшее время - [60]
Советская делегация держалась поразительно раскованно и свободно, без той самоцензуры, которая все-таки проявлялась раньше. Царила эйфория: «гласность», «новое мышление»… Разговоры велись так искренне, как никогда. И американцы поняли, что в СССР наступили перемены.
Состав делегации был ярче, чем раньше. Известный социолог Борис Грушин, поэт Андрей Дементьев… Мераб Мамардашвили, мой старый знакомый. Может быть, самый яркий из философов советского времени. Человек поразительной искренности. Ему принадлежат слова, что самое главное – это истина, что истина выше патриотизма, выше любви к своему народу.
Приехали и те, кто пропустил какие-то конференции. Среди них – прекрасный экономист и вместе с тем яркий писатель Николай Шмелев. Владимир Лукин, впоследствии посол в США, уполномоченный по правам человека в Российской Федерации.
Да и за пределами конференции проходило больше интересных встреч, чем раньше. Мне пришлось выступить в Капитолии перед группой конгрессменов, связанных с американской политикой в Африке. Разговаривал с Эдвардом Кеннеди, Джесси Джексоном.
Конференции в Москве, Баку, Суздале, под Вашингтоном, в Нью-Йорке, Остине… В 1990-м состоялась последняя общая конференция. После этого еще в течение нескольких лет – конференции по группам. Однако обсуждение африканских проблем постепенно отошло на второй план. Почему? Намибия стала самостоятельным государством. Расистская политика апартхейда в ЮАР рухнула. А тут появились новые проблемы: обострилось положение в Афганистане, в Таджикистане и вообще в Центральной Азии. Это отвлекло внимание Дартмутских встреч от Африки.
В американской книге об истории Дартмута мне было приятно прочитать: «Хотя Африка ушла из повестки дня, Давидсон участвовал в ряде обсуждений, и его здравый смысл высоко ценился»[137].
Как оценил Дартмутские встречи Примаков?
«Что касается Дартмутских встреч, то они регулярно проводились для того, чтобы обговаривать и сближать подходы двух супердержав по вопросам сокращения вооружений, поисков выхода из различных международных конфликтов, создания условий для экономического сотрудничества»[138].
Мне кажется, что Дартмутские встречи помогали сверхдержавам лучше знать намерения друг друга. Будучи порождением холодной войны, они способствовали, хотя бы в какой-то мере, ее смягчению. Они многое дали и нашим политикам и политологам: учили терпению, умению спокойно вести переговоры, понимать другую сторону, по-деловому аргументировать.
Казалось бы: да в чем тут заслуга, разве так трудно – понимать? Но вспомните, к каким трагедиям в нашей истории приводило неумение и нежелание понимать. За то, что Николай I, ведя переговоры в Англии, даже не попытался понять англичан, мы заплатили Крымской войной. За то, что для Николая II японцы были «макаками», мы заплатили потерями в Русско-японской войне. А Александр III считал, что пока русский царь рыбу удит, Европа может подождать.
Разве такой подход умер? Его уже нет?
Чего стоило нашему народу, что Сталин считал иностранцев «засранцами», а Хрущёв пригрозил «закопать» капиталистический мир!
Дартмутские встречи учили вести диалог. Слушать, слышать, стремиться понять доводы другой стороны.
В американских университетах
В 1987-м я получил приглашение Йельского университета участвовать в его Программе исследований южноафриканских проблем. Судьба ЮАР привлекала тогда внимание всего мира. Казалось очевидным, что политика апартхейда зашла в тупик. Но каковы пути выхода? Тогда над этим бились политологи, социологи, экономисты и, разумеется, историки, которые во всем стремятся разглядеть исторические корни, традиции, тенденции.
Добро на поездку мне дали довольно легко. Но брать с собой жену не разрешили:
– Мы еще не настолько перестроились, чтобы ездить с женами.
Я пошел к главному ученому секретарю Академии наук – попытаться еще раз. Не особенно надеялся: плетью обуха не перешибешь. Но в приемной встретил того самого сотрудника Управления внешних сношений Академии, который мне уже отказал. Поглядев на меня, он бросил издевательски:
– Что ж, каждый имеет право выбирать наиболее мучительный путь, чтобы снова получить отказ.
Тут во мне взыграло:
– Я дойду до Горбачёва, но добьюсь.
– Посмотрим.
Шансов обратиться к Горбачёву у меня не было. Но вспомнил, что могу пожаловаться Примакову. Позвонил. На следующий день разрешение дали. Пришлось только на месяц отложить поездку жены: ее документы в УВС успели потерять.
В ноябре добрался до Нью-Хейвена, где находился Йельский университет, один из самых престижных университетов Америки. Тут учились Клинтоны – муж и жена, Буши – отец и сын. Да кто только тут не учился…
В Программе южноафриканских исследований участвовали специалисты из разных стран мира. Руководил Леонард Томпсон, ведущий американский африканист. Он сам, да и большинство участников программы придерживались либеральных взглядов. Но терпимо относились к любым иным. Южноафриканка, доцент одного из американских университетов, начала свой доклад:
– Я вообще-то не читаю того, что пишут белые. Зачем это мне?
Работа этой программы была действительно своевременной. Как раз тогда стало решаться будущее ЮАР.
Сборник включает отрывки из путевых записок таджикских, русских, украинских и грузинских путешественников, побывавших в странах Африки с XI по 40-е годы XIX в.
Как узнавали друг друга страны, расположенные в разных полушариях, — Россия и Южная Африка? Как накапливались сведения? Какими путями шли? Через какие предрассудки проходили? Как взаимные представления менялись на протяжении трех веков? На эти и многие другие вопросы дает ответы наша книга. Она обращена к читателям, которых интересуют пути развития отношений и взаимопонимания между различными народами и странами.
Как складывались отношения между нашей страной и далекой Южно-Африканской Республикой во второй половине XX века? Почему именно деятельность Советского Союза стала одним из самых важных политических факторов на юге Африканского континента? Какую роль сыграла Россия в переменах, произошедших в ЮАР в конце прошлого века? Каковы взаимные образы и представления, сложившиеся у народов наших двух стран друг о друге? Об этих вопросах и идет речь в книге. Она обращена к читателям, которых интересует история Африки и история отношений России с этим континентом, история национально-освободительных движений и внешней политики России и проблемы формирования взаимопонимания между различными народами и странами.What were the relations between our country and far-off South Africa in the second half of the twentieth century? Why and how did the Soviet Union become one of the most important political factors at the tip of the African continent? What was Russia’s role in the changes that South Africa went through at the end of the last century? What were the mutual images that our peoples had of one another? These are the questions that we discuss in this book.
Африка Киплинга, Буссенара, Хаггарда Неизведанные дебри, невиданные звери Богатейшие в мире алмазные копи, золотые прииски Все это связано с именем Сесила Родса, который создавал в Африке Британскую империю Его имя носили две страны — Южная и Cеверная Родезия Через основанную Родсом компанию «Де Бирс» и сейчас идут на мировой рынок российские алмазы Что же это за человек, который по словам М. Твена, был «архангелом с крыльями — для одной половины мира и дьяволом с рогами — для другой». Об этом пойдет рассказ в книге.
Предисловие А.Б.Давидсона, известного историка-африканиста и англоведа, к публикации романа «Африканская ферма» и нескольких рассказов и аллегорий Оливии Шрейнер, южноафриканской писательницы английского происхождения.
Воспоминания о жизни и служении Якова Крекера (1872–1948), одного из основателей и директора Миссионерского союза «Свет на Востоке».
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Имя полковника Романа Романовича фон Раупаха (1870–1943), совершенно неизвестно широким кругам российских читателей и мало что скажет большинству историков-специалистов. Тем не менее, этому человеку, сыгравшему ключевую роль в организации побега генерала Лавра Корнилова из Быховской тюрьмы в ноябре 1917 г., Россия обязана возникновением Белого движения и всем последующим событиям своей непростой истории. Книга содержит во многом необычный и самостоятельный взгляд автора на Россию, а также анализ причин, которые привели ее к революционным изменениям в начале XX столетия. «Лик умирающего» — не просто мемуары о жизни и деятельности отдельного человека, это попытка проанализировать свою судьбу в контексте пережитых событий, понять их истоки, вскрыть первопричины тех социальных болезней, которые зрели в организме русского общества и привели к 1917 году, с последовавшими за ним общественно-политическими явлениями, изменившими почти до неузнаваемости складывавшийся веками образ Российского государства, психологию и менталитет его населения.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.