Наше худшее Рождество - [21]

Гейл вжалась в подушку, недовольная тем, что так неудачно начала разговор, но и Саманта тоже хороша. Приложенные огромные усилия не изменили ее чувствительную натуру, а такому человеку сложно жить в этом мире. Хотя с Самантой все не так плохо, как с ее сестрой. Как матери, Гейл было страшно смотреть на свое дитя. Каждая мать мечтает, чтобы ее ребенок вырос сильным, стойким, а не хрупким, готовым сломаться при легком дуновении.

Из двух дочерей Саманта была крепче. С появлением Эллы она сразу приняла роль старшей сестры и взяла девочку под опеку, хотя разница в возрасте составляла всего десять месяцев. Саманта была одновременно защитницей Эллы и ее феей-крестной, что невероятно сердило Гейл. Элла падала, а Саманта помогала ей подняться, успокаивала, и если у той не получалось что-то сделать, Саманта делала это за нее, а также отдавала все, чего желала младшая сестра.

Гейл была в полной растерянности. Как прикажете научить ребенка самостоятельности и уверенности в себе, если старшая дочь постоянно ей помогает и утешает? Разговор с Самантой ни к чему не привел. «Я всегда поддержу сестру!»

– А если тебя не окажется рядом, когда ей будет нужна помощь? – сказала тогда Гейл.

Вздернув подбородок, Саманта упрямо смотрела на мать. «Я всегда буду рядом!»

С детства Саманта предпочитала поступать по-своему, игнорировала советы и замечания матери, которая все в жизни делала только для нее. Будь Гейл внимательнее, непременно давала бы дочери противоположные советы, подталкивая таким образом к верному решению, однако ее методы были иными.

Во время последней их встречи Саманта была настолько враждебно настроена, что это шокировала даже Гейл. Она тогда плохо владела собой, теперь это было очевидно, однако Саманта, по ее мнению, реагировала чрезмерно остро. Прошло много лет, но старшая дочь по-прежнему вела себя будто разъяренная тигрица, когда дело касалось сестры.

Нет, сейчас она не будет вспоминать прошлое, надо двигаться вперед. Этот тезис был основным в ее последней книге «Новая сильная ты». Оставьте ошибки в прошлом, не тащите груз с собой, он лишь усложнит жизнь.

Гейл ощутила прилив раздражения. Ее целью было подготовить детей к жизни в реальном мире. Ведь таковы задачи матери, верно? Неразумно воспитывать ребенка в вере, что все вокруг хорошие, а мир – изумительное место, полное света и радости. Лучше в раннем возрасте привить навыки, которые помогут в будущем справляться с ударами судьбы. Ведь никому не приходит в голову отправлять солдат в бой в купальных шортах. Они защищают себя броней, именно ее Гейл и пыталась обеспечить. Она сделала все возможное, чтобы научить девочек стоять на ногах даже в самый жестокий шторм, подниматься после падения и идти дальше. Она не ждала благодарности, но все же надеялась на уважение или хотя бы признание, что сделанное матерью – им на благо.

Гейл понимала, что лучше держать свое негодование при себе, иначе Саманта просто уйдет, как сделала пять лет назад. Похоже, дочери не осознают, что ей тоже больно.

Саманта повернулась к медсестре:

– Насколько все серьезно? Я могу поговорить с врачом?

– Он сейчас в реанимации с пациентом, но вернется в течение часа. При обследовании не выявлено внутреннего кровотечения или переломов – хорошая новость. Амнезия тоже не наблюдается. Гейл немного нервная, но это нормально после травмы головы.

Гейл показалось, что она слышала слова Саманты о том, что для ее матери это нормальное состояние, однако не была уверена.

– Наверное, вы хотите побыть с ней наедине? – улыбнулась медсестра. – У вас пять минут.

– О, нет, это лишнее… – Саманта смутилась.

– Все нормально. Я буду за дверью. Если срочно понадоблюсь, нажимайте кнопку вызова.

Девушка вышла так быстро, что Саманта не успела ее остановить.

Гейл, совсем недавно мечтавшая избавиться от общества медсестры, теперь так же сильно желала, чтобы та осталась. Без присутствия третьего лица фокус внимания сужался. Они остались вдвоем.

Саманта расстегнула пальто, в каждом движении ощущалось напряжение. Сколько воспоминаний и несказанных слов…

Под пальто на ней были широкие белые брюки и белый свитер с горлом, подчеркивающий длинную шею и стройную фигуру. Белое? На Манхэттене? Гейл передернуло. Она сама такое никогда бы не надела. Впрочем, надо признать, Саманта создала образ успешной и уверенной женщины, добавив безупречный макияж и скромные украшения. Ах, если бы только не пальто – красное! Ведь она их учила – черное, только черное, этот цвет смотрится выигрышно в любой ситуации. Тогда Гейл была бы довольна дочерью. Говорить об этом не стоит, а то Саманта вылетит из палаты вслед за медсестрой.

– Расскажи о своей работе, Саманта, – в голову пришла вполне нейтральная тема для разговора. – Мой помощник сказал, ты возглавляешь собственную компанию. Поздравляю. Почему ты мне не рассказала?

– Почему? Но это же неважно.

Неважно? Это самое главное. В возрасте дочери Гейл цеплялась за каждую возможность подняться выше, добиться успеха и от души радовалась победам. Будто пришивала новые кусочки к лоскутному одеялу, чтобы оно прочным коконом укрывало ее от ударов судьбы. Кровь, пот, слезы – новый способ смастерить и применить лоскутное одеяло.