Наше худшее Рождество - [23]

Саманта резко встала, уронив сумку на пол, и быстро прошла к окну, даже не взглянув на нее.

Элла хотела о многом с ней поговорить?

– О чем же?

– Уже не важно. – Дочь резко повернулась. – Она скоро приедет. Пожалуйста, будь с ней мягче.

Мягче? Какая польза от мягкости, если жизнь постоянно бьет по голове? В этом случае нужна броня, стойкость и верная стратегия. Неужели люди этого не понимают?

Гейл знала, что лучше промолчать. Надо любым способом наладить отношения с дочерьми, поэтому она будет хвалить Эллу, даже если выяснится, что за пять лет она сменила десять работ. А свое мнение не выскажет, будет говорить то, что они хотят услышать.

– Буду рада ее увидеть. Она живет здесь?

– Нет, мы переехали почти одновременно.

– Не скучаете по Манхэттену? Мне кажется, я бы точно скучала.

– Но мы не такие, как ты. Все люди разные, и мы в том числе.

Зазвонил телефон, Саманта достала его из кармана и внимательно посмотрела на экран.

– Она поднимается. Пожалуйста, мягче и добрее, да?

– Да. Мягче и добрее.

Почему она опять повторяет одно и то же? Разве принятие неверного шага ребенка – проявление доброты? «Катастрофические последствия неминуемы, о чем ты только думала, принимая это решение?»

Нет, она ничего подобного не скажет, она притворится. Было время, когда приходилось постоянно выражать эмоции, которых она не испытывала.

Любопытно, о чем Элла захочет с ней поговорить? Может, попросит совета? Нет, как и сестра, Элла никогда не пользовалась советами матери, будто они ядовиты лишь потому, что исходят от нее.

Саманта не отводила от нее пристального взгляда.

– И не спрашивай о работе. Если захочет, сама расскажет.

– Конечно. Я поняла.

Гейл ощущала себя ребенком, которого ругают за провинность. Неужели она была плохой матерью? Сама она была уверена, что справляется отлично, возможно, дело в том, какими критериями измерять успешность? Если количеством добрых слов и объятий, то она определенно не преуспела.

В глазах появилось незнакомое жжение, усиливающееся с каждой секундой. Затем сдавило горло, и Гейл поняла, что с ней происходит. Слезы. Гейл Митчелл, которая не плакала с девятнадцати лет, была готова разрыдаться из-за того, что расстроила дочь.

В Саманте появилась жесткость, которой она не замечала раньше. Ей следовало бы радоваться, но по непонятной причине грудь сдавило от понимания, как значителен разрыв между ними.

Гейл с трудом сдерживала слезы. Она смотрела перед собой не моргая и, сжав зубы, сглатывала ком в горле. Ужасное состояние. Необходимо как можно скорее вновь обрести уверенность в себе и своих действиях, способность контролировать происходящее.

– Ты очень… зла на меня.

Вышло хрипло и сдавленно, но Саманта не смягчилась, как можно было ожидать.

– Нет, уже нет. Злилась, но… – дочь перевела дыхание. – Я не хочу, чтобы ты опять сказала Элле то, что не следует, вот и все.

Гейл ощутила, как в душе нарастает паника. Она была готова дать слово, но как, если у них разное понимание того, что приемлемо, а что нет? Девочек расстраивало и то, в какой манере она ведет светскую беседу. Похоже, единственным правильным решением будет вообще не высказывать собственного мнения. Ни о чем. Что ж, стоит попробовать.

– Значит, вы с Эллой по-прежнему близки?

На лице Саманты появилась забытая детская улыбка.

– Мы же сестры.

«И мои дочери, – подумала Гейл. – Но это не помешало вам переехать, не сообщив, и ни разу не дать о себе знать».

– Рада, что вы друг друга поддерживаете.

Сердце кольнула зависть, стоило представить, сколько они пережили без нее счастливых дней: праздники, дни рождения, может, даже поездки.

– Жаль, что мы так долго не общались.

Нет, она не даст им понять, как переживает. Бывают моменты, когда родителям приходится сносить удары и обвинения.

– Спасибо, что вы приехали.

– Я удивилась, что ты к нам обратилась, – Саманта запнулась, но продолжила: – Не понимала, какова твоя цель.

Писк аппарата набирал темп по мере того, как учащался пульс Гейл.

– Я думала, может, нам удастся… – Что? На что она надеялась? – Чаще встречаться. Начать все сначала.

Саманта расправила плечи.

– Сначала? Что ты имеешь в виду?

Гейл сама не понимала, что имеет в виду. Если бы в отношениях было так же просто, как в компьютере: отменить последние действия, вернуть файл в исходное состояние. Она бы получила второй шанс, возможно, что-то сделала иначе, приняла другие решения. Стоит ли признаться, что не раз задавалась вопросом, правильно ли поступила? Мысли о том, что она совершила большую ошибку, были слишком тяжелы, сейчас у нее нет сил об этом думать. На это будет время позже, когда она вернется домой, в свой мир, который обустраивала всю жизнь. Кажется, переделать его будет достаточно сложно.

Саманта подалась вперед, собираясь что-то сказать, но в палату влетела молодая женщина. Она тяжело дышала, будто прибежала сюда пешком от самого дома.

Гейл не сразу узнала в вошедшей Эллу.

Исчезли длинные кудрявые волосы, которые дочь не желала укладывать. Теперь она носила короткую стрижку, медового цвета пряди разной длины не опускались ниже подбородка. Под расстегнутым темно-синим пальто виднелось вязаное платье клюквенного цвета.