Наша лучшая зима - [22]

Ди‑Эй вздохнула. Почему она думает об этом? Через несколько недель он оставит ее и Бостон, и неизвестно, когда они увидятся в следующий раз. Она никогда не расспрашивала о его жизни, потому что не могла позволить себе привязаться к нему, создать эмоциональную связь, которая заставила бы ее скучать по нему.

У них не было эмоциональных связей.

У них было взаимное уважение и секс. Горячий, сумасшедший, дикий секс.

Хотя…

Вчера вечером у них не было секса.

Это была любовь. Но и секс при этом был потрясающим. Именно таким сексом она хотела бы заниматься всю оставшуюся жизнь.

Ди‑Эй раздраженно встряхнула головой. Это была одна ночь — одна ночь! — и она уже мечтает о совместной жизни? Она совсем с ума сошла?

У них с Мэттом не было будущего, кроме редких встреч в случайных местах. Они жили на разных континентах и в разных часовых поясах. У каждого была карьера, отнимавшая много времени и энергии.

Но впереди у них три недели до Рождества.

Глава 8

— Доброе утро, — пробормотал Мэтт. Он еще не открыл глаза, но уже нежно гладил ее по бедру. — Сколько мы проспали? Где мой кофе? Который час?

Ди‑Эй подняла его запястье, посмотрела на циферблат дорогих часов и нахмурилась.

— Твои часы стоят.

Мэтт открыл один глаз.

— Это самый крутой бренд в мире, они не могут встать.

— Но на них десять.

Мэтт поднял руку, посмотрел на часы и кивнул.

— Это потому, что сейчас десять. Утра.

Мэтт обнял ее и крепко прижал к себе, поглаживая грудь. Ее тело сразу откликнулось, но было уже очень поздно.

— Мэтью! Я должна быть на работе два часа назад!

— Ну, во‑первых, сегодня суббота, а во‑вторых, вчера вечером близняшки дали тебе выходной. — Его глаза все еще были закрыты, но на губах была довольная улыбка. — Они явно подозревали, что сегодня мы… задержимся. И не ошиблись.

Это был предел мечтаний — просто поваляться утром в кровати с Мэттом (ну разве что с Мэттом и чашкой кофе), но у нее были счета, которые нужно оплатить, приказы, которые нужно подписать, контракты, которые нужно обсудить. И если быть честной, ей хотелось взять тайм‑аут и на некоторое время отстраниться от того нового чувства нежности и доверия, которое возникло у нее после вчерашней необыкновенной ночи.

Ей нужен был кофе. И пара лишних извилин.

Ди‑Эй выскользнула из его объятий и села. Ее взгляд упал на рубашку Мэтта, валявшуюся на полу, и она с удовольствием надела ее. Потом отыскала свой телефон. У нее было несколько сообщений от близняшек.

Наверное, возникли проблемы в магазине, и они просили ее прийти, она была нужна им. Но она ошибалась.

Дарби написала: «Уже девять тридцать. Кажется, у тебя была бурная ночь» и поставила несколько больших пальцев.

«В магазине все в порядке. Не вздумай выходить на работу», — написала Джули.

Черт!

Ди‑Эй оглянулась на Мэтта, который уже проснулся и теперь смотрел на нее, подперев голову рукой. Ди‑Эй почувствовала, как в ее животе завертелся теплый комок. Какой же он сексуальный…

— Мне запретили появляться на работе.

Мэтт улыбнулся.

— Не будь я таким самовлюбленным, я бы обиделся на твой разочарованный тон.

Он перебирал волосы, темной волной падавшие ей на спину. Еще один нежный жест, к которому Ди‑Эй была не готова, поэтому она встала, подошла к окну и отдернула шторы. Приоткрыв створку, она прижалась лбом к холодному стеклу. Она чувствовала себя так, как будто в мозгу у нее открылись сотни вкладок, но ни одна не хотела загружаться.

— О чем задумалась?

Она не могла ответить ему — прошлая ночь ошеломила ее, ей нужно было время и личное пространство, чтобы прийти в себя. Это все было так странно и незнакомо, и она никак не могла с этим совладать.

Мэтт встал с кровати и с наслаждением потянулся, ослепив ее своей прекрасной наготой. Ну как можно быть таким великолепным? У него было сухощавое мускулистое тело атлета и лицо фотомодели. Она залюбовалась его длинными ногами, его упругими ягодицами… Но Мэтт скрылся в ванной.

Ди‑Эй прижалась лбом к холодному стеклу.

Телефон загудел — пришло сообщение от Калли. «Проникнемся духом Рождества! Следующий шаг: в пятницу мы идем покупать елку, а потом печем рождественские пряники у меня дома. Пригласи Мэтта».

Мэтт вышел из ванной, нашел на полу боксеры, натянул их, пригладил волосы руками и спросил:

— Как насчет кофе?

— Конечно.

Она спустилась за ним по лестнице и, прислонившись к стене, смотрела, как он, в одних боксерах и еще взъерошенный со сна, хозяйничает в ее кухонном уголке. И опять она поразилась тому, как органично Мэтт вписывается в ее пространство. Она готова была смотреть на это вечно…

— Калли зовет тебя в пятницу покупать елку и печь пряники.

Мэтт снял с полки две чашки.

— Ты говоришь об этом так, будто она нас к дантисту пригласила.

— Почти. Во‑первых, шопинг с близняшками и Калли может затянуться на несколько часов. Для меня это пытка. И я не умею печь пряники.

— Значит, будешь пить вино и смотреть, как это делают другие, — сказал Мэтт, протягивая ей чашку кофе. — Скажи, почему ты так ненавидишь Рождество, Дилан‑Энн?

— Потому что сейчас это просто коммерческий трюк, рассчитанный на то, чтобы вытянуть у нас как можно больше денег, — выдала она свою любимую отмазку.